По поводу религии

[_caitt]

Фантастикой приведённые примеры могут называть лишь наивные интеллектуалы, опирающиеся по жизни на костыли мышления, как главенствующего у них способа восприятия.
Aibolit писал:
<<Теперь можно поговорить и о "наивных" интеллектуалах. Не меняя точки отсчета, они консервируют вариации одной и той же схемы ума. Она становится истиной и доказывает сама себя постоянно во всех случаях жизни. Поэтому они всегда правы. Линейность в виде "эволюции", "прогресса", "иерархии", "развития" и прочем будет у них аксиомой до уровня само собой разумеющегося. Выборки у них определяются незыблемым образом в виде "главного", "ценного", "авторитетного" и прочего. Вспомните пример, когда в "зрелом" мышлении, объявив "добро" вы практически ничего не сказали, так как может последовать насилие над кем-то. Тем и вариаций в "наивном" мышлении горы. Теории и теоремы, концепции и учения… Но вся эта громадина по сути одно и то же. Дискутировать с таким типажом бесполезно. Им можно лишь угождать точно таким же построением ума, но в другой вариации. Под этим скрывается видимость развития. На деле свершается "уплотнение" одной и той же конструкции ума. >>

Наивное ожидание пришествия Бога, желательно в человеческом облике, но со сверхчеловеческими качествами, есть одна из главных опор всех известных религий. Однако само по себе наивное желание в форме ожидания чего либо, приводит человека зачастую к печальным следствиям. Доктор Лууле Виилма писала, что мысли сопровождающие состояние наивного ожидания выражаются в беспокойном поведении, в ощущении стеснения, нехватки воздуха, ощущении сдавливания, безотчётном беспокойстве, метании. Давящее чувство в груди. Ощущение, будто произойдёт нечто ужасное, если немедленно что-то не предпринять. Физической формой проявления наивных желаний будут все заболевания сердца и различные нарушения кровоснабжения. Аритмия сердца. Патология тканей и органов, расположенных в полости грудной клетки, а так же снаружи. Заболевания лёгких, грудных желёз, вилочковой железы. Не связан ли рост перечисленных заболеваний с ростом религиозности?

Точнее будет сказать, в случае этих примеров из Мировых войн, о проявлении мистики. Фантастикой можно назвать ситуацию, когда кто либо нафантазирует, а оно, бац, и проявится в том или ином виде. Как в ниже приводимом фрагменте.

<< <<В клетке, схватившись за два прута, стояло десятифутовое нечто.
Оно было огромным и высоким, и Человек прикинул, что его вес должен равняться трем крупным мужчинам. Сказать точнее было трудно, поскольку существо полностью покрывали длинные густые пряди темно-серых с черными полосами волос. Череп был скорее человеческий, нежели обезьяний, а черные глаза, глядевшие из-под низких, толстых, выступающих бровей, сверкали яростью. Нос не отличался приплюснутостью, как у обезьян, но и не так выступал, как человеческий. Сквозь мельтешащие, жестикулирующие руки собравшихся в таверне людей Человек разглядел у существа по пять пальцев на ладонях и ступнях.
Значит, это не обезьяна, хотя и не член человеческого семейства. Что-то среднее или ответвление, неизвестное народу, в котором он родился. Чем больше оно ревело и трясло прутья клетки толщиной с дерево, тем больше толпа глумилась и орала.
Выкрикнув что-то неразборчивое и, видимо, непристойное, кто-то из присутствующих вскочил и кинул в клетку остатки теплого мясного пирога. Пролетев сквозь прутья, кусок попал кошмару чуть выше правого глаза. Вздрогнув, существо повернулось и заревело на обидчика. Это вызвало взрыв хохота, и отовсюду полетели объедки: пироги, полуобглоданные кости, куски мяса, овощи, надкушенные булочки, жирные от масла... Поначалу существо не обращало внимания на летящую в него пищу и продолжало рычать на своих мучителей. Но постепенно его вой и стоны смолкли. Осыпаемое со всех сторон едой и насмешками, оно наконец отступило к середине клетки. Там, сгорбившись, село и больше не пробовало отбиваться от съедобных снарядов и лишь пыталось не обращать на них внимания.
— Заставьте его встать и снова помычать! — крикнул кто-то.
— Взять длинную палку да пихнуть его! — предложил другой. В конце концов толпе это надоело. Судя по всему, они уже не в первый раз веселились таким способом. Отвернувшись от клетки с ее одиноким несчастным пленником, селяне вновь принялись угощаться, обмениваться шутками и сплетнями, словно не произошло ничего необычного. Попутчики Человека с большей легкостью, нежели Человек, вернулись к непринужденному дружелюбному общению с гражданами Села.Вот это зверюга! — один из Попутчиков отломил большой кусок свежего хлеба. — Где это вы его поймали?
Женщина, сидевшая напротив него за столом, ответила. Не потому, что вопрос был обращен именно к ней, а потому, что у всех мужчин, сидящих поблизости, рты были набиты едой.
— Его взяли в лесу далеко отсюда, где Хругарский хребет начинает подниматься к небесам. — Она изящно отпила из своей кружки. — Вблизи нижнего склона горы Сказе. Понадобились две группы мужчин, чтобы стащить его вниз на веревках, и три, чтобы привезти на санях в Село.
— Нелегкий подвиг. — Человек, как всегда, говорил совершенно спокойно. — А что оно делало?
Женщина моргнула, посмотрев на него бойкими глазками, но в ее голосе зазвучало непонимание.
-- Делало?
— Когда его поймали. На кого оно нападало или угрожало? Плотный мужчина, сидевший рядом с ней, прочистил горло и ответил:
— Оно ни на кого не нападало и никому не угрожало, дружище. Уж я-то знаю: я был там. — Он гордо ухмыльнулся. — Я был одним из дровосеков, которые его приволокли. Какая силища! Тварь дралась с нами, как безумная. Дикая, нечистая
зверюга.
Человек подумал:
— Но ведь в лесу наверняка полно животных. Зачем же забирать этого оттуда, где оно жило, и волочь сюда, в Село?
— Потому что оно не полезное, — встрял в разговор другой мужчина. — Вапити или там кролик, птицы и грызуны — они все полезные, все съедобные. — Куском свинины он показал в направлении безмолвной клетки. — Достаточно только посмотреть на эту штуку, и сразу ясно: есть его нельзя.
Человек понимающе кивнул:
— Тогда зачем же беспокоиться и тащить его в такую даль? Несколько едоков обменялись недоуменными взглядами.
— Как зачем? Потому что его присутствие оскверняло наш лес! — заявила другая женщина. Ее объяснение было одобрено гулом сидящих поблизости.
Заговорил самый старший селянин из присутствующих:
— Учения Трагга гласят, что лес и все в нем находящееся принадлежит нам, жителям Села. Мы следуем этим учениям, и они нам подходят. Трагг очень доволен. Нам принадлежат деревья, которые мы рубим, орехи и ягоды, которые мы собираем, животные, которых мы едим. Всему надо найти употребление — или уничтожить. -- Его земляки хором затараторили: «Правильно!» — Вы сами видели, как чисто в нашем селе. Это потому, что мы обязательно избавляемся от всего бесполезного.
— Очень интересно, — согласился Человек. — А как насчет нас?
Сидевший рядом с ним Попутчик поперхнулся. У другого Попутчика забегали глаза, и он начал нервно барабанить пальцами. Однако тишина, наступившая за столом, тянулась не более секунды или двух. Ответил старик:
— Чужестранцы приносят рассказы об иных землях, новые знания и занимательные истории. Это полезные вещи. Мы их приветствуем, поскольку сами не путешествуем. — Оглядев стол, он усмехнулся и кивнул. — А зачем? Кому охота покидать Село?
На сей раз одобрение было не только общим, но и громогласным и радостным. Человеку показалось, что выкрики были даже несколько преувеличенными, хотя среди общего добродушного гвалта сказать наверняка было трудно.
— Если этот зверь бесполезен, зачем вы его тут держите?
— Бесполезен? — поднявшись со своей скамьи, худенький юноша взял со стола небольшую тарелку с объедками. — А вот погляди-ка! — Он размахнулся и швырнул ее в клетку. Тарелка, описав изящную дугу, ударила в массивную волосатую спину прямо между лопатками и отскочила в сторону. Сгорбившееся существо качнулось вперед на дюйм-другой, однако не обернулось и даже не подняло глаз.
Сев на место, молодой человек от души расхохотался. Его соседи смеялись вместе с ним.
— Оно нас развлекает, — донесся сквозь повальное веселье голос женщины, которая заговорила первой. — Позволяя детям кидать в него разные вещи, мы приучаем их меньше бояться зверей, обитающих в лесной чаще. Так мы выполняем заветы Трагга и следуем примеру, который давным-давно Он Сам нам явил.
Кто-то передал Человеку тарелку, наполненную кусками жира, срезанного с многих кусков мяса.
— Возьми, дружище. Давай запусти в него! >>

Это тоже религия, превратившаяся в образ Жизни. Религиозный человек не хочет ничего менять, так как в противном случае пошатнутся основы его веры, налаженного бытия. Стремление к чистоте -- это критерий "хорошего" в нашем понимании, но Чистота не всегда "чистота".
Существует многозначность понятий. Однозначность их, которую пробует определить наука и религия, даёт нам только лишь одну возможность Восприятия происходящего. На этой позиции можно стоять незыблемо, но сила притяжения не даст сделать последующие, нужные для развития, шаги.>> >>

[Евгений Наклеушев]

Фантастикой приведённые примеры могут называть лишь наивные интеллектуалы... Линейность в виде "эволюции", "прогресса", "иерархии", "развития" и прочем будет у них аксиомой.

Поскольку означенная линейность для меня БОЛЕЕ, чем не аксиома, в чём нетрудно убедиться даже по моим постам, не говоря о моей книге, очевидно, что в наивные интеллектуалы я не прохожу. А, значит, в соответствии с вышеприведённой логикой, ничего из выше мною написанного написать не мог. Однако, по факту написал.

Вывод?

[_caitt]

очевидно, что в наивные интеллектуалы я не прохожу.

Согласен, при условии отсутствия обозначенных Лууле Виилма моментов.