Если уж на то пошло, Чехов своего хозяина презирал - Достоевский змий подколодный... Писал, что его тема - больные, чахоточные люди, лишенные какого бы то ни была просвета...
Обезьяна смеется над крысой - точняк...
Эти 2-е самых наглых манипуляторов в структуре, однако обезьяна более светская что ле...
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
-
_meduza gorgona
- Сообщения: 193
- Зарегистрирован: 10 янв 1970, 00:25
- СГ: Тигр-Рыбы / Аристократ
- П о л: Левый
-
NatalieS
- Сообщения: 1174
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 09:35
- СГ: Не знаю
- П о л: Левый
- Откуда: Санкт-Петербург
- Поблагодарили: 2 раза
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
А сам же (Чехов) и умер от чахотки, находясь в беспросветной хандре... в чём обвинял Фёдора Михайловича - от того и сам принял смерть.meduza gorgona писал(а):Если уж на то пошло, Чехов своего хозяина презирал - Достоевский змий подколодный... Писал, что его тема - больные, чахоточные люди, лишенные какого бы то ни была просвета...
Автор сообщений благодарит Алфавит за любезно предоставленные им буквы.
-
_meduza gorgona
- Сообщения: 193
- Зарегистрирован: 10 янв 1970, 00:25
- СГ: Тигр-Рыбы / Аристократ
- П о л: Левый
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
Дак и Набоков(свинья) сначала стихи ему посвящал, потом разоблачительные поклепы на него писал. Тут банальная зависть еще)))NatalieS писал(а):А сам же (Чехов) и умер от чахотки, находясь в беспросветной хандре... в чём обвинял Фёдора Михайловича - от того и сам принял смерть.meduza gorgona писал(а):Если уж на то пошло, Чехов своего хозяина презирал - Достоевский змий подколодный... Писал, что его тема - больные, чахоточные люди, лишенные какого бы то ни была просвета...
another brick in the wall
-
змейа-рогатая
- Сообщения: 5297
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 19:41
- СГ: Змея-Овен / Вождь
- .: рыцарь судьбы
- П о л: ( ж )
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 53 раза
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
Увидела товарища на одном сообществе с вопросом - Мне только кажется или он действительно похож на Гарри Поттера?! (в книге мальчик - обезьяна-лев, в фильме - змея-лев)
Сразу направилась проверять, ибо обезьян видный
Судья Печерского суда Киева.
Родился в 19 июня 1980 года в Киеве.
Обезьян-Близнец (аристократ)
24 июня 2011 года - начал судебный процесс против лидера украинской оппозиции Юлии Тимошенко.
Ю́лия Влади́мировна Тимоше́нко , род. 27 ноября 1960 года
Крыса-Стрелец, Вектор
Да ещё парочка противоположностей! Близнец и Стрелец! Не повезло Тимошенко явно... Хозяин в роли судьи... Представляю что может устроить фанатично настроенный обезьян...
или уже устроил? не особо в курсе
Сразу направилась проверять, ибо обезьян видный
Судья Печерского суда Киева.
Родился в 19 июня 1980 года в Киеве.
Обезьян-Близнец (аристократ)
24 июня 2011 года - начал судебный процесс против лидера украинской оппозиции Юлии Тимошенко.
Ю́лия Влади́мировна Тимоше́нко , род. 27 ноября 1960 года
Крыса-Стрелец, Вектор
Да ещё парочка противоположностей! Близнец и Стрелец! Не повезло Тимошенко явно... Хозяин в роли судьи... Представляю что может устроить фанатично настроенный обезьян...
или уже устроил? не особо в курсе
мир стабилен в своей изменчивости
-
змейа-рогатая
- Сообщения: 5297
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 19:41
- СГ: Змея-Овен / Вождь
- .: рыцарь судьбы
- П о л: ( ж )
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 53 раза
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
Да... молоток!VS писал(а):7 лет дал!
мир стабилен в своей изменчивости
-
VS
- Сообщения: 8496
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 06:42
- СГ: Дракон-Рак / Вектор
- П о л: ( м )
- Благодарил (а): 28 раз
- Поблагодарили: 408 раз
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
Что потом дадут ему?змейа-рогатая писал(а):Да... молоток!VS писал(а):7 лет дал!
-
змейа-рогатая
- Сообщения: 5297
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 19:41
- СГ: Змея-Овен / Вождь
- .: рыцарь судьбы
- П о л: ( ж )
- Откуда: Россия
- Поблагодарили: 53 раза
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
Змею-удавку... хотя Дракон (Украина) добр к Обезьянам должен быть...
мир стабилен в своей изменчивости
-
VS
- Сообщения: 8496
- Зарегистрирован: 08 янв 1970, 06:42
- СГ: Дракон-Рак / Вектор
- П о л: ( м )
- Благодарил (а): 28 раз
- Поблагодарили: 408 раз
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
А к кому Дракон добрее - к Обезьянам или Крысам?змейа-рогатая писал(а):Змею-удавку... хотя Дракон (Украина) добр к Обезьянам должен быть...
-
Амети
- Сообщения: 1238
- Зарегистрирован: 02 янв 1970, 15:13
- СГ: Не определился
- П о л: ( ж )
- Поблагодарили: 5 раз
Векторная пара. Обезьяна и Крыса
писатель Татьяна Толстая (Кот/Телец) о непонимании Львом Толстым (Крыса) творчества Чехова (Обезьяна)
ну, и о мистическом восприятии любви, как таковом, вероятно.
..Любовь часто бежит брака, любовь тяготится браком, и о каком размножении можно говорить при любви гомоэротической? Традиционное общество неодобрительно относится к такой любви, а также ко всем «странным» видам любви, например любви к предметам (это сразу называется фетишизмом и рассматривается как нечто не вполне здоровое), к животным, к искусству, наконец, к Богу. Влюбленный ведет себя антисоциально, нарушает установившиеся табу, разрушает семьи, причиняет горе невинным детям, убивает, кончает с собой, повинуясь миллион раз описанной, но все еще не уясненной потребности делать так, а не иначе. Со стороны он выглядит странно, глупо и даже иногда неприятно… Поставить себя на его место может только тот, кому знакомо это чувство изнутри, да и то это сочувствие здорового больному. Чувства любящего обостренно-индивидуальны, он видит и слышит иначе, чем другие, он действительно словно болен, но заразить своей болезнью он может лишь тот объект, на которого они направлены. Подменить объект нельзя, ведь он тоже совершенно уникальный, и, например, близнец любимого существа нам не годится, хотя бы он был неотличим от любимого.
Оскорбительное и, скажем даже, тупое бесчувствие «здорового» по отношению к «больному» сказалось в том непонимании, которым встретил чеховский рассказ его современник, Лев Толстой. 16 января 1900 года он записал в дневнике: «Читал «Даму с собачкой» Чехова. Это все Ницше. Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добра и зла, остаются по сю сторону, т.е. почти животные».
Это — поздний Толстой, воображающий, что «миросозерцание» может удержать от порыва страсти, осуждающий природу за то, что она — природа, а не ясная, разумная позиция. Впрочем, на то он и поздний, на то и старик, на то и Толстой: уже тридцать лет, как он сам борется с живыми страстями, сначала своими собственными, а потом и с чужими, но побороть никак не может. Удивительна же эта запись потому, что принадлежит перу автора «Анны Карениной», поставившего к роману эпиграф: «Мне отмщение, и Аз воздам», а теперь забывшего, что воздаст действительно Бог, а не перегоревший и много грешивший старик из Ясной Поляны. Удивительна она и потому, что усмотреть в отношениях чеховских персонажей ницшеанство и торжество животного начала может только безумный. Или, наоборот, слишком разумный человек, разумный до бесчувствия. Словно бы Толстой не прочел чеховскую фразу в финале рассказа: «Прежде, в грустные минуты, он _[_Гуров_]_ успокаивал себя всякими рассуждениями, какие только приходили ему в голову, теперь же ему было не до рассуждений, он чувствовал глубокое сострадание, хотелось быть искренним, нежным…»
Однако надо вернуться к вопросу, заданному нами в самом начале: почему же в равнодушии природы — залог спасения? Спасения от чего? В чем гибель, от которой мы хотим спастись?
И ответ, как ни странно, будет такой: гибель — в любви. Равнодушие природы — залог спасения от любви, обещание, что все пройдет, и любовь тоже пройдет.
Недаром, недаром этот рассказ так мучительно волнует, так неуловимо печален, так воздушно прослоен оговорками, недомолвками, оброненным то тут то там странным, неожиданным словом, словно бы попавшим в текст по ошибке. Это — Чехов, двухслойный, трехслойный, не дающийся в руки, как отражение на воде. Чехов, никогда ничего не утверждающий, не дающий клятв и не осуждающий, отменяющий только что сказанное, перетекающий из одного невидимого сосуда в другой, едва заметный глазу: это Чехов, прихотливо, как дым, меняющий свое направление, упорно и постоянно превращающийся, словно по законам некоей химической реакции, про которую мы все время забываем, хотели бы забыть. Никогда Чехов не написал ни одного рассказа на тему: «поженились — и жили счастливо», это для него невозможно. В самом сердце счастья зреет горе, в самом желанном и блаженном чувстве заложена гибель самого чувства; из каждого начала виден конец.
"Любовь и море". Т.Толстая.
ну, и о мистическом восприятии любви, как таковом, вероятно.
..Любовь часто бежит брака, любовь тяготится браком, и о каком размножении можно говорить при любви гомоэротической? Традиционное общество неодобрительно относится к такой любви, а также ко всем «странным» видам любви, например любви к предметам (это сразу называется фетишизмом и рассматривается как нечто не вполне здоровое), к животным, к искусству, наконец, к Богу. Влюбленный ведет себя антисоциально, нарушает установившиеся табу, разрушает семьи, причиняет горе невинным детям, убивает, кончает с собой, повинуясь миллион раз описанной, но все еще не уясненной потребности делать так, а не иначе. Со стороны он выглядит странно, глупо и даже иногда неприятно… Поставить себя на его место может только тот, кому знакомо это чувство изнутри, да и то это сочувствие здорового больному. Чувства любящего обостренно-индивидуальны, он видит и слышит иначе, чем другие, он действительно словно болен, но заразить своей болезнью он может лишь тот объект, на которого они направлены. Подменить объект нельзя, ведь он тоже совершенно уникальный, и, например, близнец любимого существа нам не годится, хотя бы он был неотличим от любимого.
Оскорбительное и, скажем даже, тупое бесчувствие «здорового» по отношению к «больному» сказалось в том непонимании, которым встретил чеховский рассказ его современник, Лев Толстой. 16 января 1900 года он записал в дневнике: «Читал «Даму с собачкой» Чехова. Это все Ницше. Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добра и зла, остаются по сю сторону, т.е. почти животные».
Это — поздний Толстой, воображающий, что «миросозерцание» может удержать от порыва страсти, осуждающий природу за то, что она — природа, а не ясная, разумная позиция. Впрочем, на то он и поздний, на то и старик, на то и Толстой: уже тридцать лет, как он сам борется с живыми страстями, сначала своими собственными, а потом и с чужими, но побороть никак не может. Удивительна же эта запись потому, что принадлежит перу автора «Анны Карениной», поставившего к роману эпиграф: «Мне отмщение, и Аз воздам», а теперь забывшего, что воздаст действительно Бог, а не перегоревший и много грешивший старик из Ясной Поляны. Удивительна она и потому, что усмотреть в отношениях чеховских персонажей ницшеанство и торжество животного начала может только безумный. Или, наоборот, слишком разумный человек, разумный до бесчувствия. Словно бы Толстой не прочел чеховскую фразу в финале рассказа: «Прежде, в грустные минуты, он _[_Гуров_]_ успокаивал себя всякими рассуждениями, какие только приходили ему в голову, теперь же ему было не до рассуждений, он чувствовал глубокое сострадание, хотелось быть искренним, нежным…»
Однако надо вернуться к вопросу, заданному нами в самом начале: почему же в равнодушии природы — залог спасения? Спасения от чего? В чем гибель, от которой мы хотим спастись?
И ответ, как ни странно, будет такой: гибель — в любви. Равнодушие природы — залог спасения от любви, обещание, что все пройдет, и любовь тоже пройдет.
Недаром, недаром этот рассказ так мучительно волнует, так неуловимо печален, так воздушно прослоен оговорками, недомолвками, оброненным то тут то там странным, неожиданным словом, словно бы попавшим в текст по ошибке. Это — Чехов, двухслойный, трехслойный, не дающийся в руки, как отражение на воде. Чехов, никогда ничего не утверждающий, не дающий клятв и не осуждающий, отменяющий только что сказанное, перетекающий из одного невидимого сосуда в другой, едва заметный глазу: это Чехов, прихотливо, как дым, меняющий свое направление, упорно и постоянно превращающийся, словно по законам некоей химической реакции, про которую мы все время забываем, хотели бы забыть. Никогда Чехов не написал ни одного рассказа на тему: «поженились — и жили счастливо», это для него невозможно. В самом сердце счастья зреет горе, в самом желанном и блаженном чувстве заложена гибель самого чувства; из каждого начала виден конец.
"Любовь и море". Т.Толстая.