Liliana писал(а):Антон, а почему вы не допускаете мысль, что отец как раз предоставил поддельную, ненастоящую метрику, чтобы спасти сына от расстрела?
По-моему это вероятней...
Скорее всего, никакой расстрел ему не угрожал в любом случае.
Цитата
"Дело в том, что положение о ревтрибунале, принятое ВЦИК 12 апреля 1919 г. допускало рассмотрение дел против лиц, которые пользуются своим служебным положением на госслужбе для нарушения декретов, постановлений, приказов Рабочее-крестьянского правительства. Расстрелы назначались только до конца 1919 года,
а в январе 1920 г. было вообще отменено применение смертной казни органами ВЧК и ревтрибуналами, кроме военных трибуналов, поэтому приговорить к расстрелу Шолохова в 1922г. просто не могли по закону. Шолоховский расстрел не более, чем чепуха. Никто из его биографов не удосужился посмотреть компетенцию ревтрибуналов и применяемость видов наказаний.
Ревтрибунал за преступления тех лет мог назначить: денежный штраф, лишение свободы, удаление из столиц или РФ, объявление общественного порицания, объявление виновного врагом народа, лишение всех или некоторых политических прав, конфискация и даже общественные работы,
но никак не расстрел.
В феврале 1921г. Народным комиссариатом юстиции РСФСР было издано постановление «Об усилении ответственности должностных лиц за преступления, совершаемые на продовольственной работе», поэтому дело Шолохова по создавшейся ситуации могло быть рассмотрено и особой сессией народного суда, которые создавались в основном для рассмотрения дел с нарушениями закона о труде, которые преследовались в уголовном порядке. В этом случае председателем должен быть член президиума совета народных судей или уездного бюро юстиции при участии 2-х народных заседателей для рассмотрения наиболее важных дел, подсудных народному суду.
Один заседатель из наркомата труда, другой от профсоюзной организации. Но и по решению особой сессии нарсуда Шолохова тоже не могли приговорить к расстрелу.
Расстрел не назначался этим органом.
Был ли Шолохов арестован или нет неизвестно, но в в документах продовольственной работы по Верхне-Донскому окрпродкому значится: «Шолохов М. А. — станичный налоговый инспектор, отстранен от занимаемой должности. Приказ №45 от 31 августа 1922. Причина — нахождение под следствием суда за преступление по должности».
За какие же нарушения был снят с работы Шолохов и отдан под суд? А.Д.Солдатов поясняет, что когда арестовали П.Я. Громославского с сыном, дочь Маруся Громославская посчитала, что Шолохов с Солдатовым явились причиной беды с отцом и братом и написала донос про их упущения. (Несмотря на то, что Солдатов сам являлся участником событий он опять смешал действительно происходившие события со своими фантазиями.)
А вот дальше А. Гаврилов в своем очерке «Букановец М.Шолохов» приводит очень интересное и существенное сообщение А.Д. Солдатова за что же судили Шолохова:
-«А упущения у нас были, и состояли они вот в чем: списки продналогоплательщиков, в которых были все работники исполкома, лежали в шкафу, который никогда не запирался. И вот однажды я случайно обнаружил, что у всех исполкомовцев (в том числе и у Громославских) цифры продналога исправлены в сторону уменьшения. Я тотчас же сообщил об этом Шолохову. Немного подумав, Михаил сказал:
— Да черт с ними, подумаешь эти исправления выражаются в 5-10 рублях…Надо заметить, что урожай в 22-м году был огромнейшим. И если весной, когда было еще неизвестно, каков выйдет урожай, пуд ржи стоит 200-500 рублей, то в конце лета – уже около рубля. И исправления, видимо, были внесены весной. Во время, когда я обнаружил «подделку», никто цифры исправлять уже не стал бы из-за легкости выполнения налога. Иное дело весной: у людей не было ни фунта хлеба, питались в основном картошкой и пшенной кашей — просо у людей еще было. Оно в 1921 году уродилось, а рожь и пшеницу погубил трехнедельный суховей.
Что было в доносе Маруси, я не знаю, но нас с Шолоховым арестовали. Однако вскоре из крайисполкома пришла телеграмма:
- «Ввиду удовлетворительного поступления продналога все уголовные дела, связанные с ним, изъять из ведения ревтрибуналов и передать их в ведение особых сессий нарсудов».
Ревтрибунал отбыл в станицу Слащевскую. Меня взяли на поруки родные, а Шолохов уехал по вызову из округа в Вешенскую. ( так уехал или его вели пешком под конвоем?) В качестве обвиняемых перед судом предстали все сотрудники Букановского исполкома — от председателя до младших производителей и писцов. Продолжался суд два дня, было четыре заседания — два утренних и два вечерних.
Приговором суда все были оправданы, за исключением Шолохова, который, как инспектор, должен был перекрыть доступ к спискам, но не сделал этого.
Суд усмотрел проявление халатности со стороны продинспектора Шолохова.
На все заседания суда Миша провожал «под ручку» единственного свидетеля против нас, свою будущую супругу Машеньку…».
Довольно-таки язвительно описывает Анатолий Данилович эту сцену, ведь по большому счету он сам мог написать этот донос. Об этом упоминала впоследствии и дочь Шолохова Светлана Михайловна. Как известно, Солдатов был влюблен в Марию Петровну еще до того, как появился Михаил Александрович в Букановской, и понятно, что Солдатов мог «тихо ненавидеть» Шолохова, за то, что он начал отношения с Марией Петровной. Так что здесь мог иметь место и обычный житейский «треугольник»!
Солдатов продолжал вспоминать события суда:
- «Особая сессия народного суда заседала в Вешках под председательством моего однофамильца Солдатова и четырех судей из других волостей. Всех нас свезли в Вешки: председатель станисполкома Журавлев Георгий Семенович, Шашлов – военный отдел, Малахов Иван Спиридонович
– делопроизводитель, Хвастунов Иван Ермилович, Березнев Алексей жил у Никулина, фельдшера, вот он Никулину и исправил цифру посева.
— Кто вам переправил? – спрашивал судья у Никулина.
— Не знаю.
Судья опять:
— Ну, кому был в этом интерес?
— Вот вам крест – не знаю, — отвечал Березнев, и ему поверили. (Ведь крестился человек!)
Громославский Иван тоже кому-то переправил. А Мария Петровна была
в качестве свидетеля обвинения.
Память, у Солдатова местами выдавала такие подробности, что можно только удивляться. Он даже вспомнил речь Шолохова на суде.
В последнем слове Шолохов цитировал даже Ленина: «Граждане общественные судьи трудящихся! Вы видите, что перед вами не закоренелые преступники, а случайно, споткнувшиеся люди, которые по своей человеческой совести в других обстоятельствах были бы другие. В голод полпуда весило намного больше, чем на самом деле. Я обращаюсь к вам с просьбой: вы должны прислушаться к тому указанию, которое дал Владимир Ильич Ленин — в каждом отдельном случае надо разобраться — был ли умысел или случайность. Надеюсь, вы учтете ленинское указание и вынесете справедливое решение». На это даже адвокат Шолохова Семионов ничего на это не смог сказать! Сидел, раззявив рот!» Суд всех оправдал, только его, Шолохова, осудили к одному году условно за халатность. Такова история ареста и суда над Михаилом Александровичем».
Попал Шолохов под суд и был осужден к одному году условно
за снижение задания по продналогу всему составу станичного исполкома. Корыстные мотивы, о которых говорил Солдатов,
судом не доказаны. Были ли случаи занижения налогов бедноте – неизвестно, скорее нет, чем да, потому, что свидетелей таковых не обнаружено. Одни предположения шолоховедов и свидетельство жены Шолохова Марии Петровны Громославской.
Сам ли Шолохов занижал цифры задания или вместе с Громославским, или члены исполкома самостоятельно «рисовали» себе, что хотели в его книгах не имеет значения потому, что когда Шолохову стало об этом известно – он не исправил положение и данные отослал «наверх», то есть или сам исказил данные, или согласился участвовать в укрывательстве налогов.
Судили Шолохова за халатность. Думаю, что имел факт сговора с Громославским, а что касается остальных членов исполкома – его сослуживцев, скорее всего, было простое покрывательство своих коллег. Спасение казачьей бедноты от налогов – считаю из области мифов о доброте великого писателя.
Он был осужден по статье 106 УК РСФСР: «Превышение власти, то есть совершение должностным лицом действий, выходящих за пределы предоставленных ему законом прав и полномочий, карается — наказаниями, предусмотренными 1-й и 2-й ч. 105-й статьи». 105 статьей предусматривалось следующие наказание: «
лишением свободы или принудительными работами на срок до одного года или увольнением от должности». Учитывая несовершеннолетний возраст, отсутствие до этого преступлений у подсудимого, можно сделать вывод, что Шолохова могли и должны были осудить не более 1 года условно с увольнением со службы."
Так что, скорее всего, никто ему дату рождения не менял и что это не более, чем миф. А если и меняли, то по новой метрике он значился 15-летним, т.е. 1907 года рождения.
