Геннадий Хазанов (1.12.1945) Петух-Стрелец/Шут/Апостол

- Итак, мне почти 65 лет, у меня прелестная дочь, всепонимающая жена и любимая работа. Многие в моем возрасте жалуются на простату, но меня заботит другое. Вчера мы опять играли "Птиц" - сложный, вызывающий противоречивые мнения спектакль. Когда его ругают мне обидно за него как за собственного ребенка.
В "Птицах" идея обнажает и доведена до абсурда. Идея того, что человека можно распять бесконечное количество раз, но его душа бессмертна; что все люди братья просто потому, что похожи своими страхами, привязанностями и страстями; что всеобщего счастья и покоя не будет, пока каждый не найдет эти счастье и покой в себе. Иногда, когда играем, мне кажется, мы что-то упускаем, теряем в диалогах, движениях. Но вчера спектакль был такой... такой точный. Жалко, что не до всех доходит смысл сказанного со сцены.
Какой дурацкий все-таки вопрос: доволен ли я жизнью? Это все равно что спросить, доволен ли я, что у меня две руки, две ноги... Как можно быть недовольным тем, что тебе дал Бог? Другое дело, если ты не умеешь этим распорядиться.
Многие считают меня одиноким человеком... Да, я одинок, но это не тоскливое одиночество. Это одиночество души, которая познала себя и несет за это ответственность. Не выношу глупости. Она причиняет мне физическую боль, жалит как ядовитая змея. За то я жалю глупость. Возможно, поэтому меня считают неприятным типом. Пусть считают. Хотя иногда это мешает работать.
В самом начале 90-х мне стало жалко тратить свою жизнь на сатиру. Сейчас я не комический, а драматический актер. Что мне хочется сказать своим искусством? Хм… Хочется, чтобы люди стали менее жесткими и злыми. Больше ничего. Это нельзя сделать с помощью сатиры, потому что она, в принципе, людей очень озлобляет. Провокационный жанр. Надоело, неинтересно, хотя, знаете что… В советское время можно было смеяться над дефицитом, над идеологией, которая этот дефицит порождает. Сегодня речь идет только о том, что у одного человека есть деньги, а у другого человека нет денег. Что же, мне смеяться над нищим стариком?!
Теперь я понимаю, что мир нельзя изменить. Если бы можно было, он давно стал бы лучше. И не надо его спасать. Это мое сегодняшнее понимание. Раньше было какое-то мессианство, идущее, наверное, от самовлюбленности, от амбиций. А теперь я устремлен глазами внутрь себя.