Поэтическое настроение

[Афими]

нашла про женские руки, и совершенно не современные стихи

Целую женские руки

1

Целую, низко голову склоня,
Я миллионы женских рук любимых.
Их десять добрых пальцев для меня
Как десять перьев крыльев лебединых.

Я знаю эти руки с детских лет.
Я уставал – они не уставали.
И, маленькие, свой великий след
Они всегда и всюду оставляли.

Продернув нитку в тонкую иглу,
Все порванное в нашем мире сшили.
Потом столы накрыли.
И к столу
Они всю Землю в гости пригласили.

Они для миллионов хлеб пекли.
Я полюбил их хлебный запах с детства.
Во мне, как в очаге, огонь зажгли
Те руки, перепачканные тестом.

Чтобы Земля всегда была чиста,
Они слезой с нее смывают пятна.
Так живописец с чистого холста
Фальшивый штрих стирает аккуратно.

Им нужно травы сметывать в стога,
Им нужно собирать цветы в букеты,
Так строится бессмертная строка
Из слов привычных под пером поэта.

Как пчелы в соты собирают мед,
Так эти руки счастье собирают.
Земля! Не потому ли каждый год
В тебе так много новизны бывает?

Когда приходит трезвостью беда,
Когда приходит радость, опьяняя,
Я эти руки женские всегда
Целую, низко голову склоняя.

2

Я знаю эти руки.
Сколько гроз
Осилили, не сильные, родные...
Их сковывал петрищевский мороз,
Отогревали их
костры лесные.

У смерти отвоевывая нас,
Дрожа от напряженья и бессилья,
Они, как новорожденных, не раз,
Запеленав, из боя выносили.

А позже, запеленаты в бинты,
Тяжелых слез ни от кого не пряча,
Вернувшись из смертельной темноты,
Мы узнавали их на лбу горячем.

В них тает снег и теплится огонь,
Дожди звенят и припекает солнце,
И стонет скрипка, и поет гармонь,
И бубен заразительно смеется.

Они бегут по клавишам.
И вдруг
Я замираю, восхищеньем скован:
По властному веленью этих рук
Во мне самом рождается Бетховен.

Мир обступил меня со всех сторон,
Лишь на мгновенье задержав вращенье,
И, как воспоминанье, древен он,
И юн, как наступившее свершенье.

Они бегут по клавишам.
И вот
Воскресло все, что память накопила...
Мне мама колыбельную поет,
Отец сидит в раздумье у камина,

И дождь в горах, и вечный шум речной,
И каждое прощанье и прощенье,
И я, от свадьб и похорон хмельной,
Жду журавлей залетных возвращенья,

Вот вышли наши женщины плясать.
О, крылья гордой лебединой стаи!
Боясь свою степенность расплескать,
Не пляшут – плавают, не пляшут, а летают.

Пожалуй, с незапамятных времен
Принц ищет в лебеди приметы милой,
И мавры убивают Дездемон
Уже давно во всех театрах мира.

И Золушки находят башмачки,
Повсюду алчность побеждая злую.
Целую жесткость нежной их руки
И нежность мужественных рук целую.

Целую, словно землю.
Ведь они
Мир в маленьких своих ладонях держат.
И чем трудней и пасмурнее дни,
Тем эти руки и сильней и тверже.

Мир – с горечью и радостью его,
С лохмотьями и праздничной обновой,
С морозами и таяньем снегов,
Со страхами перед войною новой.

Вложил я сердце с юношеских лет
В любимые и бережные руки.
Не будет этих рук – и сердца нет,
Меня не будет, если нет подруги.

И если ослабеют пальцы вдруг
И сердце упадет подбитой птицей,
Тогда сомкнется темнота вокруг,
Тогда сомкнутся навсегда ресницы.

Но силы не покинули меня.
Пока пишу, пока дышу – живу я,
Повсюду, низко голову склоня,
Я эти руки женские целую.

3

В Москве далекой был рожден поэт
И назван именем обычным – Саша.
Ах, няня! С первых дней и с первых лет
Его для нас растили руки ваши.

В моих горах певец любви Махмуд
Пел песни вдохновения и муки.
Марьям! Как много радостных минут
Ему твои всегда давали руки.

Теперь любое имя назови –
Оно уже не будет одиноко:
О, руки на плечах у Низами,
О, руки, обнимающие Блока!

Когда угас сердечный стук в груди,
Смерть подошла и встала в изголовье,
Тебя, мой незабвенный Эффенди,
Они пытались оживить любовью.

Когда на ветках творчества апрель
Рождал большого вдохновенья листья,
Из этих рук брал краски Рафаэль,
И эти руки отмывали кисти.

Не сетуя, не плача, не крича
И все по-матерински понимая,
Они сжимали плечи Ильича,
Его перед разлукой обнимая.

Они всплеснули скорбно.
А потом
Затихли, словно ветви перед бурей.
И ленинское штопали пальто,
Пробитое эсеровскою пулей.

Они не могут отдохнуть ни дня,
Неся Земле свою любовь живую.
И снова, низко голову склоня,
Я эти руки женские целую.


4

Я помню, как, теряя интерес
К затеям и заботам старших братьев,
По зову рук далекой Долорес
Хотел в ее Испанию бежать я.

Большие, как у матери моей,
Правдивые, не знающие позы,
И молча хоронили сыновей,
И так же молча вытирали слезы.

Сплетались баритоны и басы:
«Но пассаран!» – как новой жизни символ.
Когда от пули падали бойцы,
Ей каждый сильный становился сыном.

Я помню, в сакле на меня смотрел
С газетного портрета Белоянис,
Как будто много досказать хотел,
Но вдруг умолк, чему-то удивляясь.

С рассветом он шагнет на эшафот,
Ведь приговор уже подписан дикий.
Но женщина цветы ему несет –
Прекрасные, как Греция, гвоздики.

Он улыбнулся,
тысячи гвоздик
В последний раз увидев на рассвете.
И до сих пор, свободен и велик,
Он по Земле идет, смеясь над смертью.

Я помню Густу.
Помню, как она
В одном рукопожатии коротком
Поведала, как ночь была черна
И холодна тюремная решетка.

Там, за решеткой, самый верный друг,
С любовью в сердце и петлей на шее,
Хранил в ладонях нежность этих рук,
Чтоб, если можно, стать еще сильнее.

Глаза не устают.
Но во сто крат
Яснее вижу наболевшим сердцем,
Как руки женщин Лидице кричат
И как в печах сжигает их Освенцим.

Я руки возвожу на пьедестал.
...У черных женщин – белые ладони.
По ним я горе Африки читал,
Заржавленных цепей узнал я стоны.

И, повинуясь сердцу своему,
Задумавшись об их тяжелой доле,
Спросил у негритянки:
«Почему
У черных женщин белые ладони?»

Мне протянув две маленьких руки,
Пробила словом грудь мою навылет:
«Нам ненависть сжимает кулаки,
Ладони солнца никогда не видят!»

Святые руки матерей моих,
Засеявшие жизненное поле...
Я различаю трепетно на них
Мужские, грубоватые мозоли.

Ладони их как небо надо мной,
Их пальцы могут Землю сдвинуть с места.
Они обнять могли бы шар земной,
Когда бы встали в общий круг все вместе.


И если вдруг надвинется гроза,
Забьется птицей в снасти корабельной,
Раскинув сердце, словно паруса,
Я к вам плыву, земные королевы!

Земля – наш дом.
И всем я вам сосед –
Француженке, кубинке, кореянке.
Я столько ваших узнаю примет
В прекрасной и застенчивой горянке.

Как знамя, ваши руки для меня!
И словно на рассвете в бой иду я,
Опять, седую голову склоня,
Я эти руки женские целую.

5

Смеясь, встречает человек рассвет,
И кажется, что день грядущий вечен,
Но все-таки по множеству примет
Мы узнаем, что наступает вечер.

А вечером задумчив человек,
Приходит зрелость мудрая и злая...
Но я поэт.
День для меня – как век.
И возраста я своего не знаю.

Я очень поздно осознал свой долг,
Мучительный, счастливый, неоплатный,
Я осознал,
но я вернуть не смог
Ни дни, ни годы детские обратно.

Себе я много приписал заслуг,
Как будто время вдруг остановилось,
Как будто я лучом явился вдруг
Или дичком в саду плодовом вырос.

Могу признаться, мама, не тая:
Дороги все мои – твои дороги,
И все, что прожил, – это жизнь твоя,
И лишь твои всю жизнь писал я строки.

Я – новорожденный в руках твоих,
И я – слезинка на твоих ресницах.
За частоколом лет мой голос тих,
Но первый крик тебе доныне снится.

Не спишь над колыбелью по ночам
И напеваешь песню мне, как прежде.
Я помню, как начало всех начал,
Напевы ожиданья и надежды.

Вхожу я в школу старую.
И взгляд
Скользит по лицам – смуглым, конопатым.
А вот и сам я, тридцать лет назад,
Неловко поднимаюсь из-за парты.

Учительницы руки узнаю –
Они впервые карандаш мне дали.
Теперь я книгу новую свою,
Поставив точку, отпускаю в дали.

О руки матери моей, сестер!
Вы бережно судьбу мою держали,
И вас я ощущаю до сих пор,
Как руки женщин всей моей державы!

Вы пестовали ласково меня
И за уши меня трепали часто.
В начале каждого большого дня
Вы мне приветливо желали счастья.

И вы скорбели, если вдалеке,
В безвестности,
я пропадал годами.
И вы о жизни по моей руке
Наивно и уверенно гадали.

Вы снаряжали нас для всех дорог,
Вы провожали нас во все скитанья.
Мы возвращались на родной порог
И снова говорили: «До свиданья».


Когда коня седлает во дворе
В неблизкий путь собравшийся мужчина,
Его всегда встречает на заре
Горянка с полным до краев кувшином.

Чужая, незнакомая почти,
Стоит в сторонке.
Только это значит,
Примета есть такая,
что в пути
Должна ему сопутствовать удача.

Страна родная! Думается мне,
Твой путь имел счастливое начало:
Октябрь, скакавший к счастью на коне,
С кувшином полным женщина встречала.

Она стояла молча у ворот,
Прижав к груди спеленатого сына,
И время шло уверенно вперед
И становилось радостным и сильным.

Октябрь перед последним боем пил,
Клинок сжимая, из кувшина воду...
Быть может, потому так много сил
И чистоты у нашего народа.

Шел человек за нашу правду в бой,
И мертвыми лишь падали с коня мы.
Но, родина, ни перед кем с тобой
Мы голову вовеки не склоняли.

Не будет никогда такого дня,
Всегда беду мы одолеем злую.
И снова, низко голову склоня,
Я эти руки женские целую.

6

Я у открытого окна стою,
Я солнце в гости жду ежеминутно.
Целую руку близкую твою
За свежесть нерастраченного утра.

Несу к столу, к нетронутым листам,
И щебет птиц, и ликованье радуг...
Бывало, мать, пока отец не встал,
Все приводила на столе в порядок.

Боясь вспугнуть его черновики,
Чернила осторожно пополняла.
Отец входил и надевал очки.
Писал стихи.
И тишина стояла.

На оклик: «Мать!» – поспешно шла она,
Чтобы принять родившиеся строки.
И снова наступала тишина,
В ней лишь перо пришептывало строго.

Все тот же стол, и тишина вокруг –
Здесь время ничего не изменило.
И добрая забота близких рук
Вновь не дает пересыхать чернилам.

Мне руки говорят:
«Пиши, поэт!
Пусть песня никогда не оборвется,
Пусть наступает каждый день рассвет
И мысль всегда рождается, как солнце!»

И я пишу, пока писать могу,
И рано смерти многоточье ставить.
Но, словно след на тающем снегу,
Должна и жизнь когда-нибудь растаять.

Но песня не прервется и тогда,
Когда успею сотни раз истлеть я,
Она придет в грядущие года
Тревожным днем двадцатого столетья.

Потомки, позабывшие меня!
Отцов перерастающие дети!
Целуйте, низко голову склоня,
Как жизнь саму, родные руки эти!

http://gamzatov.ru/poems/poems33.htm

Отправлено спустя 14 минут 18 секунд:
Пять пальцев

Годы, встав на стремена,
Мчат, связуя времена.
Сколько лет дано ни будет
Жизнь дается нам одна.

Много звезд - одна луна,
Много верст - одна страна,
Та, что родиной зовется
И пожизненно одна.

Вновь тревога иль война
Иль из рога пьешь до дна,
Друг мой, помни, ради бога:
Женщин - много, мать - одна!

И отец в кругу вершин
Есть у каждого один.
Будь он грешен, но отречься
От него не может сын.

И единственным от рода
Ликом мы наделены,
За двуликого природа
Не должна нести вины.

Представай в своем обличье,
Сохраняя в каждый миг
От змеиного в отличье
Нераздвоенный язык.

У тебя, к чему считать,
Три папахи или пять,
Голова одна, чтоб было,
Чем у плахи рисковать.

Уважай чужое мненье,
Но, достойный мудреца,
Сам высказывай сужденья
Лишь от первого лица.

В мире сто пороков есть,
Лжепророков в нем не счесть.
Хоть одна, как перст, но вызов
Им бросает наша честь!

Знаю, орды двойников
Есть у всех клеветников,
Но двух истин не бывает,
Облик истины таков.

Высь ясна или темна,
Бал ли правит сатана
Или ангелы пируют,
Жизнь одна и смерть одна!

Друг, запомни: не для счета,
Не для ровного числа,
А даны нам для полета
Два незримые крыла.

И два уха в спорах важных
Настораживают слух.
Заседателей присяжных
Быть должно не меньше двух.

И глядим на свет и тени
В оба мы во все года.
Двух свидетелей, не мене,
Призван суд иметь всегда.

Тишина иль грохот бури,
Но созвучия полны
На отзывчивом чунгуре
Две натянутых струны.

Суть гармонии напевной
В том, что всякою порой
Нет второй струны без первой,
Нету правой без второй.

И два лезвия кинжала
Назначение свое
Видят в том, чтоб их сливало
Воедино острие.

И не дрогнут плечи наши,
Будь хоть ноша тяжела,
Но качаются две чаши
На весах добра и зла.

Лихо свистнув взмахом плети,
Из-за гор летит гонец,
У пути на этом свете
Есть начало и конец.

И хоть видятся на тризне
Многим мрачные черты,
Не дадут погаснуть жизни
Страсть познавшие четы.

И любовь нас сводит в пары,
И любви ликует жар.
И желанных женщин чары
Похмельнее винных чар.

Две руки у нас, и точно
Знать должна наверняка
Правая рука про то, что
Левая творит рука.

Две руки - вернее братьев,
И, как речку берега,
Я хочу держать в объятьях
Ту, что сердцу дорога.

Правда к выдумке причастна,
Сказки складывались впрок,
И стоял герой в них часто
На распутье трех дорог.

И воочью сколько раз он
Видел смерть, неволю, ложь.
Вправо, влево - путь заказан,
Прямо - тоже не пойдешь.

Пред огнем и я когда-то
Слушал с трепетной душой,
Как пустились в путь три брата -
Старший, средний и меньшой.

Наша жизнь порой превратна
И суровых тайн полна,
И готова троекратно
Нас испытывать она.

Смелость дарит упованья,
Но, хоть трижды будешь лих,
Помни: третье испытанье
Поопасней двух других.

Берегись его пристрелки:
Недолет и перелет...
На часах у нас три стрелки
Не вольны замедлить ход.

И не схож, клянусь вершиной,
Если пальцы в кулаке,
С золотою серединой
Третий палец на руке.

И когда взметнет трезубцем
Разыгравшийся Нептун,
В море лайнеры трясутся,
Паруса летят со шхун.

Грозовые видя знаки,
Забывать мы не должны,
Как две атомных атаки
Грянули в конце войны.

Две их было за столетье
А не вырвать из груди.
Ну а если грянет третья?..
Бог того не приведи!

Сквозь года тропу торишь ты
И воскликнуть прав вполне:
"Будь на свете проклят трижды
Всяк, кто спор ведет к войне!.."

Вновь у неба цвет топаза,
И пропел петух три раза.
Ночь двоих прошла без сна,
Третий бледен, как луна.

Знаю я, страстей невольник,
Тот, кому претит узда,
Что любовный треугольник
Не исчезнет никогда.

Говорят, его всевышний
Неспроста нарек "судьбой".
Не печалься, Третий Лишний,
Я и сам бывал тобой!

Кто дело доброе посеял,
Пусть будет славен, как пророк,
И пусть о нем узнают север,
И юг, и запад, и восток.

Ведь так устроен мир, что в мире
Пред ликом солнечным равны
Открытых свету все четыре
Необратимых стороны.

Седеет рыжий лес под небом,
Весны и лета зелен дых.
Год кажется мне круглым хлебом,
Что поделен на четверых.

То буйствуют, то дремлют реки
В пределах года одного,
И упоительны вовеки
Четыре времени его.

И двух волов четыре рога
Почти вонзились в небеса.
Благословенна будь, дорога,
Арбы четыре колеса.

Хоть домоседства и не чужды
Всю жизнь привязанности мне,
Но в четырех стенах нет нужды
Отсиживаться в тишине.

И слышу я, проснувшись рано,
Как омывают шар земной
Четыре властных океана -
По океану за стеной.

И мир распахнут, словно книга,
И над душою у меня
Летит крылатая квадрига -
Четыре огненных коня.

И все порывы чувств сердечных
Куда сложней внутри эпох
Арифметических извечных,
Беспечных действий четырех.

И рокот грома и затишье
Дано мне право заключать
В единое четверостишье -
Оно души моей печать.

Иной словесною игрою
Рад обелить себя в грехах:
Мол, конь о четырех ногах,
А спотыкается порою.

Но мужу грешному, признаться,
Случалось волею жены
Из дома кротко убираться
На все четыре стороны!

Здравствуй! Вот моя рука!
Есть не в роли постояльцев
У нее пять верных пальцев,
Знавших рукоять клинка.

О, когда б союз таков
Был под сенью облаков,
Как у этих дружных пальцев,
У пяти материков!

Чтоб земли не трясся остов
От прицельных артвалов,
Я за мир готов пять тостов
Выпить из пяти стволов.

Войн кровавые набеги
Людям так нужны всегда,
Словно пятое телеге
Колесо в моем Цада.

Женщину не хмурить брови
Я отчаянно молю.
Пусть пять букв сольются в слове,
И звучит оно: "Люблю".

Пятый лепесток сирени
Обойти не должен вас.
Перед милою колени
Я на дню склонял пять раз.

Ведь в строжайшем из наказов
Сам аллах не между дел
Правоверным пять намазов
Совершать на дню велел.

И, явившись в час рассветный,
Стать смогла на все года
Для меня звездой заветной
Пятилучная звезда.

Пять во время бурь и штилей
Звезд, как будто маяков,
Льют с пяти кремлевских шпилей
Свет на пять материков.

Для пера и для клинка
На руке моей пять пальцев,
Старожилов, не скитальцев.
Здравствуй! Вот моя рука!

Расул Гамзатов

пожалуй на этом стоит приостановить поэтические изыскания, и признать что по заданной теме, нашла не совсем то что искала, но мне понравилось найденное. Libelle, Благодарю за направление, за нити.

[Л&C]

Весна, весна, пора любви...

Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...
Как чуждо сердцу наслажденье...
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
Отдайте мне метель и вьюгу
И зимний долгий мрак ночей.




СТИХИ, СОЧИНЕННЫЕ НОЧЬЮ ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ

Мне не спится, нет огня;
Всюду мрак и сон докучный.
Ход часов лишь однозвучный
Раздается близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Спящей ночи трепетанье,
Жизни мышья беготня...
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу...

А.С. Пушкин

[Афими]

сола.jpg

с моими данными

Сола Монова

Конечно, есть красивей и умней...
Что в этом странного?
Ты просто сомневаешься во мне -
А ты не сравнивай.

Ведь если посмотреть по сторонам,
Такие звёзды все,
А ты - неутомимый астронавт
В открытом космосе.
Алмазами сверкают небеса
С приходом вечера:
Кто в Деве закрепился, кто в Весах
На веки вечные.
Звенят их неземные имена
По всей галактике,
А я стою у грустного окна
В одном халатике.
И чувствую себя такой простой,
Такою маленькой,
Когда на небе миллионов сто
Веселых смайликов.
И думаю, кому же подражать
С моими данными?
А кошки голосят на гаражах -
У них свидания.
Они дерутся: белые коты
С котами чёрными,
Наперебой крича до немоты
Перед девчонками.
Под утро приползёт соседский кот
Весьма израненный.
Ты сравниваешь быт и небосвод,
А ты не сравнивай.
Ведь если Общий действует закон
Над организмами,
То всё, что с виду очень высоко,
По сути - низменно.

Вот видишь, я пытаюсь как-нибудь
Понять законы те,
И телефоном освещаю путь
По тёмной комнате...

[ork]

В кромешной тишине, под плеск весла
Он спал, свернувшись на корме как кошка,
Вода кораблик бережно несла
Как тот слепец ко рту подносит ложку

Косились волны из под черных век
На звезды, нависающие остро,
И снился человеку человек
Как снится утопающему – остров
Горит песка расплавленная медь,
И он идет по берегу – печальный,
Но вот лицо… лица не разглядеть…
И ветер стонет как помост причальный

Нелепый сон наперекор уму -
Ты знаешь что-то, ничего не зная,
Но почему так хочется к нему?
И музыка какая-то чуднáя

Печаль её серебряней дождя
Роднее, чем супруга или братья,
Чем твой кораблик, весла разведя,
Похожий на стрижа или распятье

Мелодия неслышная течёт
Над миром, полным радости и боли,
И горизонт натянут как смычок,
Весь, как в меду, в рассветной канифоли

Река речёт, и что-то шепчет рожь
Деревня чешет языками спален
Но вот слова… Слова не разберешь
И человек по-прежнему печален…

Вдруг сон прервался – будто и не спал
И голос брата был широк и светел
«На свете – утро. Нас господь призвал!
Вставай, Андрей! Пора забросить сети!»

М. Протасова

[Л&C]

***
Ни цепочки, ни звена, мой хороший!
Не жена, и не весна. А пороша!
Замету, заволоку, кашей снежной
Накормлю тебя, мой друг безмятежный.

Поднимай же воротник, ну, скорее!
Оторву тебя от книг, ротозея.
Завлеку тебя в тоску и тревогу.
Будет холодно тебе. Понемногу

Ты привыкнешь. Или нет? Безразлично.
Выходи, дружок, на свет, мой тепличный!

Ничего, что здесь тоска ледяная...
Ветер вечером бока обдирает
Подморозит и к утру в лужах бывших
Будут отраженья звезд. Не любивших.

Вмерзнет в ледяную гладь
Взгляд кромешный...

Выходи меня встречать,
Безмятежный.

Марта Протасова

М. Протасова

Snork, она?

[Молния]

Дорогие мои найдите мне стих, а? Может вы знаете..я когда-то прочла. Не помню кто написал но там тема про мужские руки..) ну хороший стих. Что -то по поводу защиты женщин, стариков, детей...

Мужские руки не для скуки
Они для морды всем битья
Мужские руки и не крюки
Слезу смахнут после нытья
Мужские руки для забавы
Они для носки женских ног
Мужские руки как удавы
Чтоб бабу кто украсть не смог.

[Л&C]

Вы встретитесь

Вы встретитесь. Я знаю сумасбродство
Стихийных сил и ветреность морей,
Несходство между нами и сиротство
Неисправимой верности моей.

И вот в отчаянье и нетерпенье
Ты мчишься вниз и мечешься летя,
Вся в брызгах света, в радугах и в пене,
Беспечное, беспутное дитя.

Перед тобой синеет зыбь морская,
Там злющие чудовища на дне,
А над тобою, весело сверкая,
Смеется злое солнце обо мне.

Но ты мелеешь и с внезапной грустью,
Продрогшая от гальки и песка,
Бессильная, ползешь к морскому устью,
Мне одному понятна и близка.

П. Антокольский

[Молния]

Рэпчик)) Экстракт любви к Дракону-Льву))

Твои глаза,
В них телефонный дым
Наши сердца,
В них боль прошедших зим
И твои губы
В них всё тепло земли
А я прошу
Не улетай, прости

Мы забываем ,
Тех кто с нами был
Они уходят
Из раны льется пыл
А все смеются
Им не дано понять
Когда мы любим
Мы мир хотим обнять

Погасли звуки
В них тишина ,покой
Нет, мы не суки
Поговори со мной
Ведь все так просто
И ты должна понять
Когда нас любят
Счастья не передать

[Элен]

Мужские руки не для скуки
Они для морды всем битья
Мужские руки и не крюки
Слезу смахнут после нытья
Мужские руки для забавы
Они для носки женских ног
Мужские руки как удавы
Чтоб бабу кто украсть не смог.

Наш ответ Чемберлену:

Девичьи ноги не для йоги
Для демонстрации красы
Они несутся по дороге
Топорща мужикам усы
Девичьи ноги для забавы
Стремят из рук мужских удрать
(От тех, которых, как удавы)
Последний мозг у них отнять.
(старалась, как могла соответствовать слогу))).

[Молния]

Мужские руки не для скуки
Они для морды всем битья
Мужские руки и не крюки
Слезу смахнут после нытья
Мужские руки для забавы
Они для носки женских ног
Мужские руки как удавы
Чтоб бабу кто украсть не смог.

Наш ответ Чемберлену:

Девичьи ноги не для йоги
Для демонстрации красы
Они несутся по дороге
Топорща мужикам усы
Девичьи ноги для забавы
Стремят из рук мужских удрать
(От тех, которых, как удавы)
Последний мозг у них отнять.
(старалась, как могла соответствовать слогу))).

Я начинал с смс-ок девушкам перед сном, поначалу это рифмы в две строки были
Потом до четырех строк набил руку, потом от 4 до 8 строк рифмовалки, а уже после Кошки и на Драконе я начал учиться отзеркаливать чувства в текст