https://m.sports.ru/tribuna/blogs/dud/1701473.html
– Расскажи, как ты прожил сутки после золотого матча. Что? Куда? С кем?
– Мы с супругой полетели в Питер. Вообще не собирался, но в раздевалке это пришло в голову, я набрал Лене (она была на трибуне) и сказал: летим. Собрал вещи, поехал в аэропорт, паспорт туда привезли на такси. Не знаю почему, но мне очень захотелось провести эти приятные часы дома, в стенах Петербурга. В 11 вечера приземлились в Пулково и поехали в караоке. Именно в то, где всегда с «Зенитом» отмечали победы. Не знаю, почему так – взбрело в голову, и все.
Позволил себе выпить немного пива, но утром резко остановился. Я целый год вообще ничего не пил. Даже бокал вина не выпил. Когда мы 2 мая 2017 года выиграли Кубок России, я тоже выпил пива, а потом сказал супруге: «Следующий сезон мы должны закончить в тройке. Для этого я готов на все. В том числе поставить цель – целый год вообще не употреблять спиртные напитки. Ни капли». Год закончился после игры с «Зенитом».
– Чем мешает алкоголь в количестве бокала в неделю?
– Мешает очень сильно, даже бокал пива. Некоторые доктора говорят, что это невредно. Но меня даже бокал пива выбивает на сутки. Оно сильно расслабляет, а я такое не люблю. Со 2 мая по 5 мая – это год, и я скажу четко: если хочешь играть в футбол, пить нельзя вообще.
– Сразу после игры ты заплакал. Почему?
– Это да… Не знаю – почему. Просто уже за минуту до свистка у меня из глаз пошли слезы. Возможно, из-за того, как тяжело складывался последний месяц. Супруга не даст соврать: иногда я мог не спать до 3-4 утра. Переживал: такая возможность выиграть чемпионат, а мы можем не выиграть. И когда понял, что все, слезы появились – просто пошли.
– Ты зашел в раздевалку, переоделся и сразу уехал. Кто-то из «Локомотива» задавал тебе по этому поводу вопросы?
– Нет. Я так же делал в финале Кубка России. Ребята еще медали получали, а я уже принимал 0,5 пива в Красной Поляне – с теми же питерскими друзьями. Они приехали меня поддержать, а потом пригласили в казино – я не играю, а они поиграть хотели.
– Почему нет желания потусить с пацанами, рядом с которыми ты за эти победы бьешься?
– Пацанов очень люблю. Но в такие минуты мне хочется быть с друзьями. В основном это те же, с кем я начинал играть в футбол. Ну и есть старшие – те, которые всегда были рядом со мной.
– Чем занимаются эти люди?
– Наслаждаются жизнью.
– То есть это что-то вроде свиты? Как у многих рок- и рэп-звезд.
– Нет. Когда я проставляюсь за титулы, плачу, конечно, я. В остальных случаях – все по очереди. Я не спонсор нашей компании.
* * *
– Мне рассказывали, что после матчей «Локомотива» бывает такая сцена: уже пустая раздевалка, Игорь Денисов все еще сидит один, его никто не трогает, потому что он пытается побороть свой гнев.
– Да, так часто бывает. Просто сижу и ухожу в себя. Я перестал уже высказывать что-то в раздевалке – после игр это без толку. Сейчас в первую очередь ищу проблемы в себе, только потом думаю о партнерах. Раньше мог сгрубить – я признаю, в раздевалке такое было.
Я люблю быть один. Рекорд – час-полтора в раздевалке. Успокаиваюсь, встаю и сажусь за руль. Если не успокоюсь, доехать домой будет сложно.
– Еще рассказывают, что в этом сезоне у «Локомотива» кроме установок главного тренера были установки от Игоря Денисова. Это правда?
– Давайте это оставим внутри нашей раздевалки. Скажу только одно: Палыч – молодец и заслуженно надел эту корону.
– Семин по ходу сезона много разговаривал с игроками лично. С тобой – тоже?
– Первый такой разговор был еще до того, как я оказался в «Локомотиве». Мне позвонил Илья Геркус – все благодарности я ему потом выскажу: «Игорь, мы хотим тебя забрать в «Локомотив». Но тебе нужно поговорить с Палычем». Я поехал к Палычу домой и слушал от него тирады: «Игорь, здесь драки не пойдут. Ты должен вести себя хорошо» – «Палыч, если скажут, что я людей ем, вы тоже поверите?».
– Вот так мы увидели чемпионский гол «Локомотива» с трибуны. Все так и было?
– Джеффа перевели на правый фланг, а Эдера выпустили в нападение. Но там и говорить не о чем: все все понимали. И так вышло, что Эдер сделал фантастический гол. И Слава Богу, что его взяли в команду.
– Кто бы мог такое сказать полгода назад.
– Многие ругали его, но друзья не дадут соврать: я говорил, что он может принести команде пользу. То же самое – про Джеффа Фарфана. Когда он только пришел, были проблемы, но я сказал: это топ-игрок, просто топ-игрок. Это видно сразу: по касанию мяча, по быстроте ног, по тренировкам. Я Касаю сразу сказал: если ему доверять, для российского чемпионата это просто феномен.
– Но ты же знал, что Семин его не хотел видеть в команде?
– Да, знал, и все знали. Но в этом и была сложность. Я много разговаривал с Ильей и говорил, что надо найти общий язык с Палычем, потому что этот игрок принесет огромную пользу «Локомотиву».
– «Джефф – мой кумир» и сладкий поцелуй .
– Он из таких футболистов, которых нельзя ругать – есть такие, да. Если ему говорить, что он в порядке, то он будет продолжать и продолжать. Поэтому я показал ему всю любовь, которую испытывал в тот момент.
– Тебя можно ругать?
– Конечно. Но только по делу.
– Когда тебя ругали в последний раз?
– Палыч всех ругает. В том числе на тренировке.
– Почему ты оскорбил допингового офицера?
– Все началось с того, как они со мной общались. Если бы этот контроль проходил как обычно, все было бы в порядке. Но в этот раз было катастрофически ужасно. Меня терзали два с половиной часа. Со мной говорили: «Выйди. Зайди. Подпиши. Сюда – нельзя. На тренировку – нельзя». Я терпел, терпел, терпел – вопросов нет.
Но самый пик настал, когда он зашел со мной в туалет. Так всегда делают, вопросов нет. Но он (Денисов встает со стула – Sports.ru) заставил меня снять штаны по колено, подтянуть футболку до груди и сам встал прямо вплотную. Я стою так минут десять: «Можете отойти?» – «Нет, я не имею права» – «Я писать хочу, но не могу. Посмотрите: у меня уже глаза красные, так хочется». Еще минут через 10 он отошел подальше, и я – пффффф. «И в чем были трудности, чтобы сразу так сделать? Проверьте: я без проводов, без сосудов, я не могу мочу подменить».
Когда мне начали оформлять документы, он спросил: «Есть претензии к нашей работе?» – «Да, есть». Мне дали бумагу, ну я и написал: «Полные дебилы». И ушел.
Ну это смешно. Смешно, как они брали этот анализ. Смешно, как я написал. Тем не менее я впервые принес извинения. Я был неправ, согласен. Но я не этому дяде написал лично, а про ситуацию в общем – не «дебилы», а «полные».
Но еще раз: на следующий день я написал письмо с извинениями. Я против допинга. Я за чистый футбол. Я люблю свою страну.
– И заплатил 1 000 000 рублей.
– Заплатил. Но в кассу клуба – не им.
– Как часто ты бываешь груб?
– Я?.. Все люди иногда бывают грубыми.
– Пример, который у меня до сих пор перед глазами: 2010 год, «Спартак» – «Зенит», ты орешь матом на скамейку «Спартака» и Валерия Карпина.
– Что касается «Спартака»… А, для начала скажу: на следующий день мы с Валерой, с Валерием Георгичем помирились. Я подарил ему часы – в знак примирения.
– Свои часы?
– Нет, купил в подарок. Мои он не взял бы: они слишком дешевые, хаха.
Это был или 23-й, или 24-й тур. «Зенит» тогда был очень силен, и мы в команде решили: в этом чемпионате надо не проиграть ни одного матча. Идет игра, Валера в каждом моменте начинает орать – на меня, на Семака, на Быстрова: «Че валяетесь?». Это идет, идет, идет, а в конце в наши ворота ставят пенальти. Это тот самый судья, который поставил пенальти по совокупности. В первом моменте еще было 50 на 50, второго – кажется, на Ари, который теперь с нами в «Локомотиве», – вообще не было, и судья мне говорит: «Даю пенальти по совокупности двух моментов». Я – ему: «Ты вообще здоровый парень? Как можно ставить по совокупности? Пенальти или был, или не был. Был?» – «По совокупности двух моментов – был». Он ставит, и мы проигрываем 0:1.
Финальный свисток, Ари у «Спартака» уже сидит на скамейке. Я беру мяч – и пинаю в его сторону. Валера оборачивается и начинает орать: «Слышь ты, щенок». И началось – я пошел на Валерия Георгича, ну мы и вспылили.
А разве интересен футбол без эмоций? Всех повеселили. А потом пожали руки. И до сих пор в хороших отношениях.
* * *
– Почему вас вынес «Атлетико»?
– Ты про вторую игру?
– Про обе. Там же 0:3 и 1:5, совсем же без шансов.
– Не скажу, что без шансов, первая игра мне очень понравилась. Мы выбрали правильную тактику, играли очень хорошо, но пропустили только из-за наших тупых ошибок. Вторая игра – это была просто двусторонка. Выиграть у «Атлетико» 4:0 невозможно. Заработать очки в таблицу коэффициентов? Можно было сыграть на контратаках, как мы любим, тогда «Атлетико», допустим, забил бы только один гол, а мы могли бы цеплять ничью. Но тренерский штаб решил играть в атаку. Ничего страшного не произошло, потому что это «Атлетико».
Все ребята, когда на жеребьевке увидели соперника, были очень довольны. «Ребята, – говорил я, – для нас лучше «Арсенал» лондонский». «Арсенал» играет первым номером, у них большие зоны между игроками – их можно контратаковать. «Атлетико», даже если играет первым номером, зоны не оставляет. Просто поверьте: если бы нам попался «Арсенал», мы бы сыграли гораздо лучше и, возможно, прошли бы. Про «Атлетико» я сразу сказал: мое мнение – шансов ноль.
– По моей информации, в прошлом сезоне большая часть команды была против Палыча. Он игрокам не нравился, казался старым и душным тренером.
– То, что касается «Локомотива», останется в «Локомотиве». Я про это говорить не буду.
– Ну тогда финальное: якобы Денисов был за Палыча, в том числе благодаря этому команда удержалась, зацепила Кубок, а потом сплотилась вокруг тренера и поперла.
– Скажу только такое: Палыча люблю; Палыч – молодец; я – за «Локомотив», я – ни при чем.
– В прошлом году Алексей Миранчук почти ушел из команды. Делал ли ты что-то, чтобы его удержать?
– Конечно. Я разговаривал и с ним, и с Антоном (Миранчуком), и с Бариновым. Говорил: «Вы должны завоевать с «Локомотивом» титул. После этого можете спокойно уезжать в Европу, переходить в другие клубы, зарабатывать деньги. Вы воспитанники этого клуба. Принесите ему славу и идите куда хотите».
– Че говорили?
– Говорить нечего. Они остались.
– В неделю чемпионского матча Миранчуков и Тарасова застали за кальяном в ночном клубе. Как ты, капитан команды, на это отреагировал?
– Никак. Все ребята знают: этот год я вел хороший образ жизни. Но сказать всем: вы тоже должны ложиться спать в 9 вечера и жить одним «Локомотивом» – я не имею права. Поэтому не мне их осуждать.
– Про 9 вечера – это же образно? Во сколько ты ложишься?
– Рано. В 9 я уже в кровати. Если какие-то мероприятия, бывает, позже, в 11-11.30. Просыпаюсь в 7-8.
– При этом еще одна история из твоей молодости, которую я не могу забыть. Питер, твой день рождения, приезжает мент – и ты, срывая рубашку, говоришь ему: «Убери пистолет. Дерись как мужчина».
– Я расскажу. У Кержакова был ресторан «Лукоморье», мы праздновали там мой день рождения. Ресторан находился отдаленно от всех жилых домов – мы не мешали никому, вообще никому. Но вдруг приезжает человек в погонах и четко намекает: вы мешаете людям, давайте деньги – мы уедем и не будем мешать праздновать. Я был выпивший, меня это задело, и я позвал его на улицу поговорить. Он не пошел, вызвал пикет, приехало 20 машин, и уже тогда сказал: «Пошли» – «Ты че, куда я теперь пойду?».
– Рубашку ты снимал?
– Расстегнул. Не знаю почему. Видимо, заклинило. Но история – правда.
– Когда ты махался в последний раз?
– Драк было немало: меня били, я бил; ничего страшного я в этом не вижу.
Многие драки – на дорогах. Одна из них появлялась в прессе – я расскажу ее как есть. Питер, двойная сплошная, ехал я, рядом – учебная машина с женщиной за рулем и инструктором на пассажирском сидении. В Питере дороги, мягко говоря, не очень хорошие – была огромная дырка, вот такая. Я ехал на S-классе, не на джипе, снизил скорость до 10 км/ч и немножко, немножко – я отвечаю за свои слова – заехал на встречку. Потому что с другой стороны было вообще не объехать. Тут инструктор вывернул руль, поставил машину передо мной, включил аварийку и выбежал из машины.
Леня Слуцкий, когда я рассказывал эту историю, не поверил, что я без мата к нему обратился. Но я клянусь: «Молодой человек, что вы делаете?». Я ехал в сборную к Дику Адвокату – на «Петровском» играли товарищеский матч, кажется, с Болгарией. Я понимал: если сейчас будут неприятности, это совсем ку-ку. Поэтому я вежливо спросил. На что он – я сейчас дословно цитирую – ответил: «Я твою в рот е##л. Твоя жопа на моем х## будет сладка». Он был здоровый очень, но в моем понимании за такие слова надо сначала ударить, а там – будь что будет. Если бы он ударил меня первым, я бы умер. Но я вышел и попросил его повторить. Он повторил. Я ударил его сначала с головы, потом с руки, потом с ноги, потом не помню с чего. Он упал, а я поехал в сборную – с травмой голеностопа. Дик Адвокат только возглавил сборную, а я приезжаю вот с таким галиком, кулаки в крови. Он: «Ты дурак?» – «Друг мой Дик, прости».
Инструктор меня узнал, снял побои и поехал в «Зенит». Но клуб за меня заступился, за что ему большое спасибо. Подавать заявление этот человек не стал. Я пропустил месяц.
Такие неприятности в Питере у меня были часто, тут скрывать нечего.
– Почему? Со стороны это выглядело так, что у тех самых питерских мальчиков, которых так любило руководство «Зенита», сорвало голову.
– Сейчас я могу сказать: да, крышу сорвало. У нас была единственная команда в городе, которая выигрывала титул за титулом. Говорю как есть: я чувствовал безнаказанность. Все, что хотел, то и делал. Так нельзя. Но это я понимаю сейчас, а тогда – не понимал. И за это я расплачивался.
Вот смотри. Еще в 18 лет я получал 1000 рублей в месяц. В 19 лет стал капитаном дубля, и мне повысили до 13 200. Потом нас взяли в основной состав, в двух матчах я забил два гола, мы из 19 игр не проиграли 18 и заняли второе место. Виталий Мутко сделал мне колоссальный контракт – 150 000 долларов в год. То есть с 13 000 я перешел на почти 400 000 в месяц. Первые полгода я тратил столько, что даже влезал в долг.
– На что?
– На все. Я считаю, что с футболистами сейчас надо вести очень много разговоров о том, как тратить деньги. Ими очень сложно управлять, когда они вдруг падают на голову. Я все прогуливал. Когда мне дали подъемные – 30 000 долларов наличными, – я прямо с пакетом вышел из клуба и пошел по городу. 2003 год, мы с другом просто идем с пакетом, полным долларов: «Что будем делать?» – «Не знаю». Ну, мы пошли в автосалон и купили 140-й «Мерседес». Я при этом был даже не в спортивном костюме, а в вещах с барахолки. Зашел и говорю консультанту: «Хочу 140-й» – «В смысле?». Я положил на стол пакет. Он реально подпрыгнул.
Это был бред. К счастью, в какой-то момент проснулся и решил: надо купить хотя бы квартиру. У меня был агент Паша Андреев, я позвонил ему и сказал: «Павел, нужна помощь. Иначе – пропаду». Он дал мне 140 000 долларов, я сразу купил квартиру и каждый месяц отдавал ему почти всю зарплату – мы с супругой жили на 500-700 долларов. Я делал так специально, чтобы не тратить так много, чтобы просто успокоиться.
– Еще история, уже при Дике Адвокате: тебя, Аршавина и Анюкова отстранили после матча со «Спартаком».
– Писали, что мы бухали всю ночь – абсолютная неправда. В «Зените» помощницей при команде работала девчонка – мы с ней всей командой дружили. Мы пошли пить чай. Пообщались, вышли, в 12 часов я лег спать – по тем меркам это не поздно.
На следующий день мы проиграли «Спартаку» на «Петровском». Надо было на кого-то это скинуть – скинули на нас, как будто мы вышли на поле пьяными, да еще и после кутежа с бабами. Нас вызвал Адвокат: «Игорь, Саша, Андрей. Вы всю ночь пили. Были телки». Я говорю: «Дорогой Дик. Мы живем в отеле – покажите видеозапись, где мы выходим из номера, покажите официанта, который продавал нам алкоголь. Ничего же нет». А я слово даю – вообще ничего не было. Хотя писали так, что Лена до сих пор не верит, что ничего не было.
– Молодая помощница в молодом мужском коллективе? И просто дружили? Ну камон.
– Да, мы дружили. Мы до сих пор общаемся.
– Какой разговор с женой у тебя был после этого?
– Подозрения были. Но я сказал: ничего не было. Клянусь. И если в команде знали, что мы кутим и добираемся до кровати в 7 утра, как уже в 2 часа дня они могли поставить нас на игру?
* * *
– Летом 2012 года в «Зенит» пришел Халк. Почему это тебя так задело?
– Расскажу в подробностях. Чтобы в «Зенит» пришли два-три иностранца – это была моя идея. Я встречался с руководителями клуба, разговаривал со Спаллетти: «Пожалуйста, пригласите сильных футболистов». Моей мечтой было дойти до полуфинала Лиги чемпионов. Мы выиграли Кубок УЕФА, Суперкубок Европы, оставалась ЛЧ. Выиграть ее российскому клубу нереально; если какой-то президент скажет, что собирается это сделать, – это все, ку-ку. А вот в полуфинал тому «Зениту» было вполне по силам выйти.
Я пошел разговаривать со Спаллетти, он меня поддержал. Мы вшестером – костяк команды, фамилий называть не буду – собрались с руководителем клуба. Я говорил: «Поднимите зарплату каждому до 3,5 млн евро и спокойно приглашайте игроков хоть на 10, хоть на 20 млн».
«Зенит» все мы поднимали с колен. Мы выигрывали еврокубки и делали «Зенит» самым сильным клубом страны. В 2003 году Халк пришел бы к нам? Нет. В 2004-м? Но он пришел в тот «Зенит», который мы сделали. Тогда в «Зенит» хотел прийти Уэсли Снейдер. Я говорил: дайте ему зарплату хоть 8 млн – только чтобы он пришел к нам. Но вот этот костяк должен получать больше, чем сейчас. Потому что это… правильно.
– Что значит «правильно»? Со стороны это выглядит как сходка местных авторитетов, которые определяют правила игры.
– В тот момент нам и дали такую власть.
Моей самой большой ошибкой тогда было дать интервью Боре Левину, где я открыто говорил про финансы. У меня была зарплата в 2,5 млн евро, я очень хорошо жил в Питере. И эту зарплату стали сравнивать с доходами пенсионеров.
«Зенит» держался как кулак. Об этом разговоре никто бы никогда не узнал. Мы бы нашли общий язык и все сделали бы правильно.
Мы уехали играть со сборной Израиля, обыграли его 4:0, и в 12 ночи пришла смс, что «Зенит» купил Халка и Витцеля. Я набрал в клуб узнать, что будет с нами, и мне ответили: «А вы подождете».
Спустя 6 лет я могу сказать: мы все поступили неправильно – и я, и руководство.
– Какое твое дело, сколько зарабатывает новый игрок твоей команды? Ну, если это не Борис Ротенберг, а тот, кто поможет тебе тянуть команду вперед.
– В тот момент клуб «Зенит» – это были мы. Это сейчас клуб «Зенит» – руководители и футболисты. Тогда это были мы. Так же, как происходит в ЦСКА: братья, Игнаш, Акинфей, Гинер. И тогда так же было у нас – «мы», понимаешь?
– Допустим, ты становишься президентом клуба, и у тебя появляется костяк, который так влезает в дела клуба. Ты будешь этому рад? Ты сможешь им управлять? Ты сможешь выйти с ним в полуфинал Лиги чемпионов?
– Влезал, да… Давай возьмем 2002 год. Если бы не было этого костяка, если бы он не влезал в дела, в которые не принято влезать, он никогда бы не поднялся так высоко – на второе место. И никогда бы сюда не приехал Халк, если бы мы карабкались между 3-м и 5-м местами. И вряд ли пришел бы в клуб «Газпром», где руководители советовались с нами изначально. Мы были как семья.
– Когда ты отказался играть против «Крыльев?» Прямо в раздевалке?
– Спаллетти прекрасно видел, что игроки ходят недовольными – не только я. Он сказал: «Ребята, знаю, что происходит. Кто не хочет играть – подойдите ко мне, мы решим вопрос». «Крылья» к тому моменту шли невысоко, игра была не самая важная. Я подошел: «Сеньоро, я не готов играть. Вы знаете – по каким причинам». Мы пожали руки, вопросов не было. За два часа до собрания в день игры пришел руководитель клуба и вызвал меня с тренером. «Игорь, мы готовы дать тебе такую-то зарплату» – «Подождите, мы ж не на рынке. Мы на выездной игре. Давайте прилетим в Питер и спокойно поговорим». Все. Но здесь «Зенит» проигрывает 0:2 к 20-й минуте, начинается тряска, и Спаллетти после матча говорит: «Люди думают не о футболе, а о деньгах».
Как тренер он повел себя нормально – никто не ожидал, что мы потеряем очки. Если бы не потеряли, мы бы вернулись в Питер и все спокойно решили. А тут все расписали: «Денисов просил в ультимативной форме: или даете мне 5 млн в год, или я не выхожу на игру». Как, как я мог такое требовать?
– Ну ты ж сам говорил, что у тебя была особая власть.
– Разговор с президентом и гендиректором, на котором я просил 5 млн в год, был. Это было. Но было в их кабинете. Перед игрой с «Крыльями» – ничего такого и близко.
– Не считаешь ли ты, что 5 млн в год даже для того Денисова – 28-летнего и способного перейти в Европу – это слишком дохрена?
– Нет, не считал. Потому что я знал, сколько работаю и приношу клубу, в том числе побед. Так я думал тогда.
– Как ты расставался с «Зенитом»?
– Со мной в клубе никто не попрощался. Даже футболку не подарили. Я приехал, забрал трудовую книжку – и все. Ко мне подошел только Поваренкин, пожал руку и сказал: «Спасибо». Все.
– А остальные – почему нет?
– Потому что я оказался в другом клубе, к тому же – в «Анжи». Но даже при всем при этом хотя бы руку мне могли пожать. Но ничего страшного.
– Почему ты выбрал «Анжи»?
– Из-за Гуса (Хиддинка), только из-за него. В «Зените» тогда была атмосфера: выиграть чемпионат для «Зенита» уже просто неинтересно. Ну и я хотел доказать «Зениту»: другой клуб тоже может быть чемпионом. Ну и чего лукавить: мне дали хорошую зарплату.
– Те самые 5 млн евро в год?
– Нет, у меня было 4 млн. Но главное – разговор с Гусом. И получилось, что я пришел в клуб, а его – убрали. Но тот состав по именам был просто супер. Сулейману (Керимову) нужно было просто немного потерпеть.
– Как все рухнуло?
– «Анжи» проиграл «Ростову» в Махачкале. Он вызвал меня к себе домой и сказал: я расформировываю команду. «Сулейман, вы представляете, что сейчас все скажут, что Денисов еще и «Анжи» развалил?». Так и получилось.
– А ты ни при чем?
– Ну как ни при чем? У меня были недопонимания с Это’О. Меня позвали в «Анжи», чтобы я помог добиться результата, а им считалось только чемпионство. То, что я увидел, после «Зенита» для меня было непонятно: когда футболист ходит с охраной, когда ему носят бутсы... Чтобы стать чемпионом, команда должна работать, работать, работать, работать и работать. И отвечать за каждую копейку, которую получаешь.
Убрали Гуса. По какой причине – нам не объяснили. Поставили вместо него англичанина. Мы наигрывали одну схему, приехали на игру, Это’О прямо при тренере поднял всю команду и сказал: «Не слушаем тренера, слушаем меня. Играем не так, а так». Меня отправил направо. После игры в раздевалке я сказал: «Вы так делаете, а потом во всем обвинят российских футболистов». За Это’О вступился Буссуфа: «Ты чего свой рот открываешь?». Ему я сказал: «С тобой потом поговорим».
– Сказал – на каком языке?
– Буссуфа нормально говорил на русском. С Это’О – через переводчика.
На следующий день Это’О требовал извинений. Я сказал: окей, извиняюсь перед тренером и командой, хоть высказывание было негрубым. «Нет, ты должен извиться именно передо мной» – «Послушай, друг мой сердечный. Я не извинялся даже в «Зените», перед своей любимой командой» – «Я здесь капитан. Ты должен извиниться, чтобы показать, что я тут главный» – «Такого не будет». Все закрутилось, завертелось, все дошло до Сулеймана. Я пришел и сказал: «Сулейман, ничего страшного, я буду искать команду». Мы пожали друг другу руки, меня отстранили от команды. Они полетели в Махачкалу, проиграли «Ростову», и Сулейман решил расформировать команду.
– Тогда же появился мем: «Разваливаю команды. Дорого». Ты же видел?
– Конечно, видел. Ну, меня тогда вся страна поливала грязью. Если бы я все читал и реагировал, то повесился бы с запиской «Я не выдержал».
* * *
– «Динамо»!
– Если смотреть в общем, «Динамо» – это худшие четыре года в моей карьере. Там такие безграмотные работники, что как раз можно вешаться. Но самое лучшее время в команде, как ни странно, у меня было, когда пришли Черчесов и Аджоев. Первые полгода было фантастически все. Были победы, победы, победы. Но потом что-то произошло.
– Что-то – ссора Черчесовым. Как это было?
– Игра с «Зенитом». За неделю до этого я повреждаю икроножную мышцу и улетаю лечиться в Питер, мне звонит Саламыч и говорит: «Игорь, ты должен приехать» – «Саламыч, вы просите – я сделаю». Вернулся в Москву, делал уколы и к «Зениту» готовился отдельно. Сыграть было важно, потому что это был матч за 6 очков, мы тогда шли вровень.
В это время, как я уже сейчас знаю, Юсупов подписал контракт с «Зенитом». Но в тот момент он был лучшим в «Динамо», просто лучшим. Не я, не кто-то еще – Юсупов, он набрал такую форму, что я говорил ему: «Юс, оставайся в «Динамо», ты тут будешь процветать». Мы с ним всегда играли в паре, а тут я приезжаю на одной ноге, выхожу на поле – а Юсупов остается на скамейке.
Проходит игра, мы проигрываем 0:1 – и все, отпускаем «Зенит» вперед. В раздевалке это видели все, абсолютно все русские игроки – они сейчас почему-то не рассказывают это, но все знают, что это правда. Я говорю: «Саламыч, вы знаете, что я колю уколы. Почему из-за каких-то документальных вопросов не играет наш лучший футболист?». Я лидер команды и, если в нормальном тоне, имею право спрашивать все что угодно. Он заходит, слышит это, резко подходит ко мне: «Я тебе не Спаллетти, я тебя быстро на место поставлю. Пошли в душ – я тебе там шею сломаю». Рядом со мной сидит Юсуп: «Вы как разговариваете?». Черчесов – ему: «Иди на х## отсюда! Ты вообще говно и стал футболистом, только когда я сюда пришел». Моя реакция: «Саламыч, у меня четверо детей. Я вам больше руки не подам, вы со мной не имеете права так разговаривать». Подраться мне не проблема, но представьте – подраться с тренером в душе! Он орал еще минут 10, я собрал сумки и уехал.
Следующая игра – с «Локомотивом». Перед каждым матчем он отбивает футболистам руки. Мне дает, я – не даю и смотрю ему в глаза. На следующий день вызывает меня в кабинет. «Саламыч, я буду разговаривать только при президенте – чтобы мои слова потом не были перевернуты» – «Нет, пока мы с тобой не договоримся, ты отсюда не выйдешь» – «Мне не о чем разговаривать, зовите президента».
На следующий день меня вызвали в кабинет, где были Ротенберг, Гурам (Аджоев), Черчесов и юрист. Там были два листа со штрафами на 21 миллион рублей. Формулировка первого – ты повлиял на определение состава, второго – ты нагрубил тренеру. Они эти деньги сняли с зарплаты, но потом мы с «Динамо» судились и все суды выиграли. Что логично: это был полный бред.
– Откуда легенда, что ты возмущался по поводу присутствия Бориса Ротенберга-младшего в составе?
– Рассказываю, как было с Борисом. Когда в команде был Петреску, он вызвал меня – при этом я в команду тогда только пришел. «Ко мне приходил Аджоев и сказал: если я на эту товарищескую игру не поставлю Бориса Ротенберга, он меня уволит» – «Эээ, а я – что?». Потом «Динамо» возглавил Черчесов и сказал, что хочет видеть меня капитаном. Я рассказал ему про этот случай и сказал: «Пока я капитаню в команде, играть должны только сильнейшие. Если Боря будет сильнее другого игрока – пусть играет. Но если не будет – команда все чувствует». Больше про Борю с Саламычем мы никогда не говорили.
Про Бориса скажу больше. Мы с ним иногда, даже сейчас в «Локомотиве», ругаемся, но он профессионал.
– Черчесов же назначил тебя капитаном?
– Да. Но потом я отдал повязку. Тоже после матча с «Локомотивом», но другого. «Динамо» вело 2:0, но проиграло 2:4. Я пришел и честно сказал: «Я не управляю командой. Беру это поражение на себя и отказываюсь от повязки». Мне кажется, капитан, когда идет игра, должен принимать решения, которые влияют на результат. А когда ты бесполезен, носить повязку для пафосного «Я капитан «Динамо» – это не по мне.
– Слушай, если ты настолько за справедливость, почему тебя никогда не возмущало присутствие Бориса Ротенберга в твоих командах? Это же даже не уровень премьер-лиги.
– Боря заслуживает места в команде. По статусу он космический человек. Но когда с ним общаешься, этого не видно. Он каждый день приходит, делает черновую работу и делает ее как все.
– Когда вы общались с Черчесовым в последний раз?
– Тогда и общались – на суде с «Динамо». Он приходил и выступал как свидетель.
– Почему ты не вызываешься в сборную России?
– Я готов приехать в сборную хоть завтра. Я говорил, что не подам ему руки, но ради сборной готов уступить – пожать руку и сказать: «Саламыч, привет! Готов выполнять твои требования и вообще кланяюсь». Но. Извиняться за те слова я не буду.
– Ты говорил матом? Произносил слова, на которые можно обидеться смертельно?
– Нет. Ни слова матом. И все – нормальной интонацией.
– По моей информации, Виталий Мутко пытался вас помирить.
– Да, в прошлом году – кажется, перед матчами против Испании и Аргентины – мне набрал Илья Геркус и сказал: «Хотят, чтобы вы помирились» – «Я только за, но никаких извинений через прессу не будет». Больше не звонили.
Я очень хочу сыграть на чемпионате мире в России, но думаю, что это без шансов.
– Есть мнение: если тебя возьмут на чемпионат мира без гарантии основного состава, это будет во вред команде.
– Да, лучше не брать. Могу сказать, что мне все равно, играть или нет, но это будет неправда. Мне неприятно сидеть на замене.
– А если кто-то играет на твоей позиции лучше? Такого разве не бывало?
– В «Зените» – нет. В «Динамо» – бывало, что у меня по полгода не было хороших матчей. Но до чемпионата мира – месяц. За это время можно подготовиться.
Но сидеть на замене мне тяжело. Поэтому я говорил друзьям: когда я почувствую, что уже не тяну, я разорву контракт и просто уеду.
– Куда? В клуб поменьше?
– Нет, я просто закончу карьеру.
– И в первой лиге тебя не ждать?
– Хех, не ждать.
– То есть если тебя брать в состав, то только основным? Очевидно, что ты будешь создавать плохую психологическую обстановку.
– А ты думаешь, сейчас там хорошая психологическая обстановка?
– Сейчас ты уезжаешь в отпуск. Допустим, тебе позвонили бы и сказали: приезжай. Приехал бы?
– Издеваешься? Конечно, да! Но этого не будет.
– Давай еще раз проговорим условия: ты был бы готов работать с Черчесовым как со своим тренером…
– Все так. Единственное, на что я не готов, – извиняться.
– Как ты сам считаешь: пригодился бы ты сборной?
– Я не играл при Черчесове, я не играл при этой схеме. Допускаю, что отыграл бы один матч, понял бы, что в такой схеме я бесполезен. Но вызов в сборную я заслужил.
– Если ты не попадаешь на чемпионат мира, будешь ли ты его смотреть по телеку?
– Конечно! Всей семьей. И болеть за сборную России изо всех сил.
– Ты уже пропускал один важный турнир сборной – Евро-2008.
– Может, я тогда где-то был неправ. Но сейчас поступил бы так же.
Мы с «Зенитом» выиграли чемпионат России, Суперкубок России и дошли до финала Лиги Европы, но меня не вызвали в сборную – и я не понимал почему. В финале Лиге Европы получилось так, что я забил гол, даже у меня такое иногда случается. В аэропорту мне позвонил Бородюк: мы тебя вызываем, ты должен доказать, даем тебе аванс. Я ему сказал: идите вы все в одно место. И уехал.
Потом я прилетел на встречу с Гусом и Бородюком. Мы пожали друг другу руки, я признал, что вспылил и был неправ. Гус сказал: много кто в Европе уже знает о твоем поведении, и я буду себя не уважать, если тебя возьму. Я понял эту мотивацию, все в порядке. Ребята вышли в полуфинал – это здорово, я был очень за них рад.
– Слушай, получается, что из-за характера ты пролетаешь мимо двух важнейших турниров в истории русского футбола – бронзовый Евро и домашний ЧМ. Как-то это неправильно.
– Если бы не мой характер, я бы не завоевал столько трофеев. Я ни о чем не жалею.
– Как с тобой общаются близкие и друзья? Учитывая, насколько ты вспыльчивый в принятии решений.
– Решения принимаю жестко, да. Но Бог послал мне прекрасную супругу – она очень мудрая женщина и не делает какие-то вещи, которые могут меня спровоцировать. А мои друзья – я с ними с 9-10 лет, мы друг к другу привыкли.
* * *
– Из программки к матчу «Локомотива» и «Зенита» все узнали, что ты фанат океана. Как и когда это произошло?
– Лет 10 назад. Я не люблю бояться. Я приехал на Мальдивы, как дурачок, погрузился, увидел всех этих рыбок – и мне очень страшно стало. На тот момент не то что дайвингом не занимался – я и плавал-то не очень. Начал много читать про океан и, специально чтобы побороть свой страх, стал погружаться. Считается, что на Мальдивах укусить тебя никто не может, но меня это не успокаивало. Мне попался очень плохой инструктор, и года на два моя любовь к океану закончилась.
Потом я собрался и пошел обучаться дайвингу целенаправленно – еще в Питере, у Сережи Кравцова. И начал погружаться. Теперь в океане я чувствую себя своим. И очень люблю акул.
– Что такое «любить акул»?
– Это любить акул. Как мужчины любят женщин, так и акул. Только без интима.
– Почему они тебя не сжирают?
– Есть самая опасная акула – белая. Я не погружался с ними ни разу, потому что человеку при таком погружении надо быть в клетке, а я в клетке не хочу. Со всеми остальными акулами можно найти общий язык.
Есть тигровая акула – она по количеству убийств людей идет на втором месте после белой. С тигровыми – они до 5 метров длиной – я плавал без всякой клетки в количестве 5-6 штук и гладил их.
Я ездил в разные места: на Фиджи, на Мальдивы, на Багамы – и везде это происходит по-разному. На Багамах, например, мы ставим корабль, живем на нем неделю. В 6 утра бросаем за борт рыбу – чтобы акулы почуяли кровь и приплыли. Их собирается штук 40, ты погружаешься и гладишь. Для любителей это очень опасно. У меня – больше 300 погружений. Для профессионалов это очень мало, но у меня почти все погружения с акулами.
Дайвинг на Багамах. Тигровая акула
– Бывают ли форс-мажоры?
– Мальдивы – это атоллы. Мы как-то вышли из атоллов в открытый Индийский океан. Там плыли сотни тупорылых дельфинов.
– Тупорылых?
– У них тупой нос. Такая стая дельфинов – это огромная редкость, поэтому мы с моим знакомым сербом надели маску и трубку, чтобы поплавать с ними. На задержке дыхания я могу погружаться метров на восемь, нырнул, развернулся, а вокруг – они! Плавают, пиликают. У меня не было с собой камеры, я ничего не заснял, но прекрасно помню эмоции: спасибо, Боже, мама и папа, что я родился на этот свет и могу видеть такую красоту.
Но там было течение, и нас немного отнесло от корабля. Минут 5 мы наслаждаемся этим великолепием, а потом я смотрю: под низом плавник. Ну, думаю, акула и акула – фиг с ней. Но потом она всплыла – это была шелковистая акула. Она 2.10 длиной, людей не убивает, но калечит. Я всплыл на поверхность, стал орать кораблю, но он меня не видит, потому что течением нас отнесло далеко. Опускаю голову в воду, она – рядом, плавник, как в фильмах, проходит прямо рядом. Понимаю: если дернусь и поплыву – это моментальная атака. Ко мне подплыл друг, акула стала ходить вокруг нас восьмеркой. Таким образом она наблюдает и изучает, чтобы исследовать, что перед ней: бревно, живое существо, еще что-то. Она врезалась в ласту, чуть-чуть ее покусывала. Продолжалось это около минуты – от страха у меня свело обе икроножные мышцы. Друг стал орать с такой силой, что мальдивцы с корабля нас все-таки заметили, резко завели мотор и рванули к нам. Акула это услышала и резко ушла на дно.
Доставали меня за руки – ноги от страха у меня просто не шевелились.
– Еще ты любитель огромных собак. Где они сейчас?
– Все ушли в мир иной. Два бурбуля и один азиат.
– Приведи пример верности этих существ.
– Я лично занимался ими на протяжении шести лет вместе с профессиональным дрессировщиком. Они были не просто верные – они были как роботы. И, конечно, умерли бы за меня и за мою семью. Когда мы тренировались в Питере, я надевал на них шину и набивал ее камнями. Они были настолько накачанными, что когда вечером на них падал свет, были отчетливо видны вены.
– Эээ. Зачем?
– Мне нравилось, что они сильные. Они сами бегали на беговой дорожке.
– Ты сейчас так шутишь?
– Спросите у супруги. Показал бы видео, но уже стер. Я ставил его на дорожку, включал музычку, а сам уходил по своим делам в доме или на участке. Минут по 40, по часу они бегали. Тренировались.
* * *
– Когда ты уходил из «Динамо», в «Спорт-Экспрессе» появилось интервью мамы Игоря Денисова. Я точно знаю, что твоя мама это интервью не давала. Как так вышло?
– Давай следующий вопрос.
– Из этого интервью я узнал, что твои старшие дети живут в Испании. Почему?
– Когда дочке нужно было идти в первый класс, мы долго думали, куда ее отдавать. Я очень хотел, чтобы были и языки, и хороший климат. Поговорил со своими знакомыми, и они посоветовали Гран Канарию. Мы купили там дом, дочь вместе с бабушкой поехала учиться туда. Потом, когда сыну надо было идти в школу, он полетел туда же. У Вики очень тяжелый характер – я хотел, чтобы она получила самостоятельность и поняла, что не все так просто на белом свете. Ей было тяжело: она не знала ни слова по-английски и полетела туда. Сейчас она свободно говорит на испанском и английском. Очень смешно бывает за границей – например, в ресторанах. Официанты общаются с нами и спрашивают: «Как так получилось, что ваши дети знают язык в совершенстве, а вы вообще на нем не говорите?».
Прошло 5 лет, Вике исполнилось 12, и мы забрали их в Москву. Она становится подростком, надо, чтобы была рядом.
– Я до сих пор помню 2012 год, когда Александр Бубнов, разносивший всех русских футболистов, в эфире «Удара Головой» сказал: «Денисов в сегодняшней форме легко бы заиграл за «Реал». Была ли у тебя возможность уехать в Европу?
– Когда-то были разговоры о «Ливерпуле» и «Арсенале», но я сказал Паше Андрееву: «Я никуда из «Зенита» не уйду. Я хочу играть за этот клуб всю жизнь. И мои дети тоже будут за него играть». Понятно, что из «Реала» и «Барселоны» мне предложения бы не поступили, но даже если представить, что поступили, я бы и то подумал, соглашаться или нет. Аршавин сразу сказал, что хочет играть в Европе. Я сказал: нет, я так люблю Питер, что хочу остаться здесь навсегда.
– Была ли у тебя возможность вернуться в «Зенит»?
– Попытки – были. Возможностей – нет. Сейчас меня принял «Локомотив». «Локомотив» помог мне, я немного помог «Локомотиву». Но сердцем я всегда в Питере. Болельщики «Локомотива» будут меня ругать, но я всегда говорю как есть. Мы родились в Питере, мы ленинградцы. Я выполняю свою работу и стараюсь делать это хорошо, но своим в Москве я не стану никогда.
– Этим летом в «Зените» может оказаться Илья Геркус. Что тогда?
– Илье Геркусу я благодарен за все, ему – низкий поклон. Я хочу быть с ним до конца и везде. Потому что они с Палычем дали мне второй шанс. Но вот про слово «если» я говорить ничего не хочу.
– У тебя четверо детей. Вы так планировали или так получилось?
– Мы вообще планировали пятерых детей. Но… будет четыре.
– Одного из твоих детей зовут Игорь. Почему?
– Понимаю, что странно. Но когда мы с Леной только поженились, я сказал: первого сына назовем Игорем. По характеру на меня, кстати, больше похожа дочка.
– Тебя это радует или беспокоит?
– Беспокоит. Женщина должна быть помягче. Надеюсь, так и будет.
– Услышав, как ты дрессировал собак, я даже боюсь спросить, как ты воспитываешь детей. Какие у них телефоны? Айфоны?
– Сейчас – никакие. Даже у старшей дочери. Три года назад я подарил ей, но оценки стали хуже – я его убрал на три года. 1 апреля на день рождения подарили новый, но оценки снова пошли вниз. В ближайший год я его не отдам. Им и без телефона есть чем заняться.
– Что ты будешь делать, когда закончишь с футболом?
– Когда я играл в «Динамо», жил в Новогорске, моим соседом был Бышовец. Мы часто встречались в лесу и гуляли. Он меня как-то спросил: «Что ты будешь делать после футбола?» – «Знаете, очень хочу воспитывать своих детей». На что он ответил: «Ты самый несчастный человек» – «Почему?» – «Ты потом сам поймешь». Видимо, он имел в виду, что надо оставаться в футболе. Но мне интересно это только в определенных местах и с определенными людьми.
- основатель сети Fасеbооk, самый молодой миллиардер мира.
месяц 
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Пейн-Га ... лия_Хелена
В 2002 году декан факультета искусств и наук Гарвардского университета Джереми Ноулз сказал о Сесилии:
- известный в России и странах СНГ автор сценариев, продюсер и руководитель дирекции по производству телепрограмм украинского канала «Интер». Кроме того, под его руководством успешно функционирует украинская медиокомпания «Студия Квартал-95», деятельность которой направлена на производство аудиовизуального контента и концертную работу. В последние годы широко известен массовому зрителю как один из создателей суперпопулярного комедийного телесериала «Сваты».
месяц 
месяц 
- из Саратова "взорвала" интернет своим внешним видом.
