Псков

Татьяна К. (Петух-Водолей) «Псков». 2009 г.

ВСТУПЛЕНИЕ

Ниже пойдёт рассказ о маленьком путешествии, предпринятом в золотую осень в выходные дни 10 и 11 октября в несколько местечек Псковской области.

Поезд отправлялся с Ленинградского вокзала в 19 часов. В Москве весь день лил дождь, в автобусе, в электричке с зонтом, я раньше ушла с работы и поехала сразу на вокзал. Попутчиком у нас был немолодой армянин, начальник бригады рабочих, ремонтирующих трубы с горячей водой по заказам ЖЭУ. Он оказался очень воспитанным и интеллигентным человеком. 7 лет назад овдовел, отец трёх детей, 4 года назад он уехал из Еревана, 3 года провел в Европе: Франция, Испания, Германия, Нидерланды, деньги зарабатывал. Друг, с которым ездил, ныне в тюрьме, а четвёртый год провёл в Москве, руководя рабочими. Старший сын в 25 лет возглавил частную фирму, дочь вышла замуж, ждёт ребёнка, младший только поступил в медицинский институт. Каждый месяц отец посылает им деньги. А ещё часто ездит к брату в Псков, у того — собственный бизнес: кафе на Крестовском проспекте. Мы проезжали мимо — огромное 3-этажное здание, отделано пластиком, безвкусный новострой, в котором брат и живёт и работает.

«В Пскове есть стена, - говорит, наш попутчик, - идёт через весь город, я спросил брата, что это и откуда. Он ответил: «да какая тебе разница, лишь бы в кафе было много народа, отмечали бы свадьбы, юбилеи, а стена — да бог с ней, пусть стоит». А мне интересно», - говорит он. Про Армению рассказывал и про работу свою, видно ему не очень она в радость, а поездки к брату — единственная отдушина. Говорит, нравится ему Псков, люди — добрые, жизнь спокойная, не то что Москва. Говорит, питерцы покупают дома в деревнях, дачи под Псковом, т.к. земля намного дешевле, чем под Питером, 280 км как никак. Псков ему очень нравится, брат хочет его перетащить к себе поближе жить постоянно. И хочется армянину, а всё же не соглашается, слишком уровень дохода разный.

Нас встретил на вокзале мужчина с синей табличкой «Русский город», это местная фирма, организующая экскурсии. Время было 7:35, на улице — темнота кромешная. Вокзал почему-то напомнил мне фильмы о революции и гражданской войне: стандартное массивное здание 19 века у первого пути, две низкие платформы и ещё пара запасных путей, впечатление такое, что вышел на промежуточной станции, до куда-то не доехав. К табличке «Русский город» подошла ещё одна женщина из нашего поезда, москвичка, говорит: «Я ехала в купе с бабулей, она путешествует к старенькой сестрёнке в Печоры, там вокзал разделён границей на 2 страны». Туда ведут рельсы и ещё дальше.

Вчетвером с экскурсоводом из «Русского города» мы пошли к легковой машине, он привёз нас в гостиницу «Рижская», ехали долго, видимо вокзал на окраине, в темноте ничего не разглядели, сначала хрущёвки, потом стена, за ней — старенькие дома. Кремль на берегу реки Великой еле проглядывал в синеющем на востоке небе. Район Пскова за рекой называется «Завеличье», это — современный центр, через него идёт широкий Рижский проспект, застроенный многоэтажными домами и торговыми центрами. В сквере возле гостиницы «Рижской» стоит памятник княгине Ольге, а по вечерам вокруг него собирается псковская молодёжь.

В этой гостинице мы жили в Пскове. Несмотря на раннее время - 8 утра, нас сразу заселили в номер. Мы положили вещи и пошли на завтрак в ресторан. Шведский стол нам очень понравился, удивило, что народу в ресторане находилось много. Я думаю, большинство туристов в город приезжают на выходные, в будни гостиница пустует. Однако, гостиниц много, в том числе новых, расположенных в центре. Сложилось впечатление, что «Рижская» очень старается в условиях конкуренции делать всё, чтобы гости Пскова селились в первую очередь в ней. Многоэтажное советское здание, сотни номеров, частично отремонтирована по современным требованиям: новая сантехника, стеклопакет, новая мягкая мебель, остальное ждёт замены, особенно ковёр и холодильник. Одним словом, гостиницу можно похвали за то что, несмотря на бедственное состояние города в целом, она подстраивается под туристов и пытается создать хорошее впечатление о Пскове и способствовать повторным приездам.

ПУШКИНСКИЕ ГОРЫ

Дорога

В 9:15 выехали на экскурсию в Пушкинские горы. С нами в микроавтобусе ехало 3 человека: женщина с нашего поезда, мама с взрослой дочкой из Нарофоминска, они приехали в Псков на день раньше в пятницу, и уже побывали в Псковском Кремле, однако весь день как в Москве в пятницу лил дождь, погулять по городу они толком не смогли. Заехали в гостиницу «Октябрьская», где село ещё 6 человек: две женщины в зимних куртках, очень интересующиеся историей, один мужчина, девушка Оля и мальчик 13 лет Глеб с бабушкой. В таком составе мы всюду ездили 2 дня.

Дорога в Пушкинские горы лежала на 120 км к юго-востоку от Пскова. Во времена Пушкина она именовалась Белорусским трактом, великий русский поэт много раз проезжал по ней, и кое-где сохранились даже столбы с отметками расстояния и почтовые станции времён начала 19 века. За окошком тянулись поля, и лишь вдали — полоска леса. Слегка холмистая местность была всюду сильно распахана. На многих полях лежали стога сена, упакованные в белые плёнки, как сказал экскурсовод, это новшество пришло к ним из Прибалтики, и позволяет не вывозить сено с полей по осени, оно сохраняется и расходуется зимой по мере необходимости. Позже мы узнали, что промышленные предприятия Пскова почти не работают, в сравнении с ним сельское хозяйство чувствует себя лучше.

На середине пути проехали городок Остров. Ныне это маленький районный центр, население — менее 30 тысяч жителей. Остров впервые упомянут в летописи в 1341 году в связи со строительством крепости на острове посреди реки Великой. Крепость эта выдержала немало осад, и на протяжении многих веков защищала северо-западные рубежи Руси от литовцев и поляков. Разрушена окончательно она была в 1942-1944 годах. Остров был важным торговым городом, через него шла торговля льном по реке Великой. Об этом старинном городке есть легенда, она гласит, что в развалинах башен древней крепости живёт царевна, которая раз в 100 лет выходит на берег и просит крестик, и никто не даёт ей его. Она уходит, но через 100 лет выходит снова.

В Острове всегда туман. В Пскове было ясно, а в Острове солнце закрыл настолько густой туман, что не то, что руин крепости и острова посреди Великой, самой реки возле моста, когда по нему проезжали, видно не было. Далее туман так и сопровождал нас до Пушкинских гор. Мы приехали сначала в Тригорское, там из-за тумана не было видно городища Воронич и Егорьевской церкви в одноимённой деревне, не были видны бескрайние дали за рекой Соротью, всё покрывал туман. Лишь к полудню он рассеялся.

Экскурсовод Ирина Егоровна почти всю дорогу читала стихи Пушкина, рассказывала о приездах поэта в родительскую усадьбу сразу после лицея, во время ссылки, его посещениях соседей в усадьбе Тригорское, приездах к нему друзей, посещениях родственников в соседних усадьбах. Она перечисляла десятки фамилий, названий, дат, связанных с жизнью и творчеством Пушкина, у меня в голове они все перепутались. Вкратце я попробую о них рассказать.

А.С. Пушкин

«Михайловское» принадлежало матери поэта. 42 деревни Михайловской губы Псковского пригорода Воронич были пожалованы прадеду Пушкина Арапу Ганнибалу императрицей Елизаветой, как только она взошла на престол. Имение было поделено между сыновьями, 12 деревень достались деду Пушкина, он в свою очередь также поделил имение, сам жил в усадьбе «Петровское» на другом берегу озера Кучано.

Впервые Пушкин посетил Михайловское сразу после окончания лицея в 1817 году, деревенская жизнь, русская баня, природа, свежий воздух, лето пришлись ему очень по душе, «хотя, пишет он, - я очень любил и люблю шум».

Спустя 2 года Пушкин вновь посетил имение матери, он был болен малярией, но благодаря чистому воздуху быстро поправился. В «Михайловском» Пушкин написал стихотворение «Деревня», в котором осудил крепостное право. Александр I был возмущён тем, что Пушкин «наводнил возмутительными стихами всю Россию», хотел сослать его в Сибирь. За Пушкина ходатайствовали друзья: Чаадаев и Жуковский, в результате он был отправлен в южную ссылку: Кишинёв, Одессу, Крым, где тогда губернатором Новороссийского края был граф Михаил Воронцов. Последний не очень хорошо относился к поэту, Пушкин так же был доволен не всем поручениям графа. Случай избавиться от Пушкина, представился губернатору Новороссии, когда московская полиция перехватила одно из писем Пушкина, в котором речь шла о графе Воронцове.

В результате Пушкин вынужден был 2 года жить безвыездно в имении «Михайловское». Поначалу Пушкин ужасно отнёсся к перспективе провести 2 года в деревне, пытался писать в Петербург, чтобы изменить наказание, «любая крепость была бы лучше, чем Михайловское», говорил он. Однако в последствии оказалось, что ссылка наоборот «способствовала развитию творческого гения поэта», вынудила его сосредоточиться на поэзии. Постепенно Пушкин нашёл в псковской деревне для себя занятия, в основном сбор материала, т.е. общение с жителями этих мест, и написание стихов. В Михайловском Пушкиным создано около ста произведений: трагедия "Борис Годунов", центральные главы романа "Евгений Онегин", поэма "Граф Нулин", окончена поэма "Цыганы". А также задуманы "Маленькие трагедии", написаны такие стихотворения, как "Деревня", "Пророк", "Я помню чудное мгновенье" и многие другие.

Исследователи творчества Пушкина считают, что в годы южной ссылки поэт был романтиком, а в годы ссылки в Михайловском стал историком.

В Михайловском у Пушкина возник интерес к своему знаменитому предку, а вместе с ним к Петру I и всем его деяниям, главным образом на псковской земле.

Пушкин видел своими глазами те места, где был Пётр, нашёл и прочитал в Тригорском книгу «Деяния Петра Великого», а у Петра Арапыча Ганнибала - книгу об Арапе на немецком языке.
В результате уже после ссылки Пушкин написал свою историю «Арапа Петра Великого». А в последние годы жизни в Петербурге трудился над созданием и не окончил «Историю Петра Великого». И уже Николай I не пускал его в Михайловское, грозясь закрыть архивы.

А также возник интерес к той земле, на которой он жил, и к её истории.
Друзья прислали Пушкину в Михайловское «Историю государства Российского» Карамзина.
В Михайловском Пушкин своими глазами видел древний славянский курган.

Множество раз бывал на городище Воронич, что в 1 км от Тригорского, посещал Егорьевсую церковь и её попа. В Ворониче, как и в Острове стояла крепость, построенная в 14 веке. Ниже в главе «История Пскова» неоднократно упомянут Воронич. Эта крепость была настолько важна для защиты западных рубежей Руси, что для защиты подступов к ней был создан Святогорский монастырь. На титульном листе рукописи драмы Борис Годунов значится: "написано Алексашкой Пушкиным на городище Воронич".

Во время ссылки Пушкин мог ездить в Остров, Опочку, Псков. Гулял по Псковскому Кремлю, он представлял собой печальные развалины. Псков был скромен, беден, один собор из тёсаной плиты и 45 церквушек от 12 до 19 веков. Ныне не сохранилось старого Пскова, деревянных купеческих особняков, которые видел Пушкин, пожары и войны преобразили город.

В годы ссылки Пушкин вёл переписку с петербургскими и московскими друзьями, писал статьи в газеты и журналы, издавал собственные произведения. В Михайловское к нему приезжали И.И. Пущин, А.П. Дельвиг, А.М. Горчаков.

В селе Святые горы на ярмарки собиралось местное население, по большей части крестьянское. От этих людей Пушкин услышал немало историй и старинных русских сказок, в последствии записанных Пушкиным на бумагу и дошедших до нас благодаря поэту.

Много времени проводил Пушкин, общаясь с няней, Ариной Родионовной. Её сказки он также использовал впоследствии как сюжеты собственных сказок в стихах.

Тяжело переживал Пушкин известие о восстании декабристов в Петербурге 14 декабря 1825 г., в котором участвовали его друзья, поэт сжёг свой дневник, т.к. в нём были упомянуты многие, кого могло коснуться наказание.

В сентябре 1826 г. окончилась ссылка Пушкина, но уже через месяц Пушкин вернулся в Михайловское и провёл в имении около месяца.
В 1827 году он приезжал снова отдохнуть от шумной жизни Петербурга. Алексей Вульф из Тригорского приходил навестить его, Пушкин показал другу только что написанные первые две главы романа о прадеде Ганнибале.

Пушкин настолько полюбил этими места, что мечтал о собственном небольшом имении неподалёку, ему нравилось местечко Савкино на противоположном берегу Сороти перед озером Кучано. Возле деревни Савкино находится древнее городище Савкина Горка с часовней и поклонным крестом, надпись на котором гласит, что он поставлен в 1513 году. Пушкин просил Прасковью Александровну Осипову-Вульф, хозяйку Тригорского помочь ему с покупкой участка, но сделка так и не состоялась.

Осенью 1835 года поэт снова приезжал в Михайловское и написал стихотворение "Вновь я посетил".
В последний раз в родных краях Пушкин был в апреле 1836 г. по случаю похорон матери Надежды Осиповны Пушкиной. Через несколько месяцев 6 февраля 1837 г. поэта хоронили рядом с ней в Святогорском монастыре.

О занятиях поэта в Михайловском и Тригорском, встречах с друзьями и родственниками, можно намного подробнее рассказать, цель данного описания — описать места, виденные во время поездки.

Тригорское

Ныне Пушкинские места объединены в единый историко-литературный природно-ландшафтный музей-заповедник «Михайловское», он занимает площадь 10 тысяч га. В него входит и Тригорское, Михайловское, Петровское, другие соседские усадьбы дальних родственников Пушкина, озёра Маленец и Кучано, деревни Воронич, Бугоры, Савкино, к нему примыкает Святогорский монастырь в посёлке Пушкинские горы.

Первым мы посетили Тригорское, это вообще первое место, осмотренное мною в Псковской области.

Тригорское расположено в 4 км от Михайловского. Парк его раскинут на трёх холмах, откуда и появилось название. В усадьбе жила семья Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф, с семейством которой у Пушкина в годы ссылки сложились самые дружеские и доверительные отношения. С хозяйкой имения Пушкин любил вести беседы за чашкой чая или картами долгими вечерами. В то время Прасковье Александровне было 43-45 лет, и выглядела она ещё очень молодо. Её сын Алексей Николаевич Вульф стал другом Пушкина, а дочери Анна, Александрина и Евпраксия — музами. В Тригорском гостила родственница Прасковьи Александровны - Анна Петровна Керн, с которой Пушкин познакомился в 1819 году в доме на Фонтанке, а в последствии посвятил стихотворение «Я помню чудное мгновенье...». Тригорское было для Пушкина "приютом, сияньем муз одетый", все обитатели которого тепло относились к поэту. Пушкин приходил в Тригорское почти каждый день, по утрам занимался написание стихов, иногда обедал и ехал к Прасковье Александровне и её семье верхом, но чаще шёл пешком по «дороге изрытой дождями» мимо «трёх сосен», через Воронич, и проводил в Тригорском почти все вечера.

Во время ссылки в Михайловское Пушкин написал центральные главы поэмы «Евгения Онегина», хотя характеры героев были намечены им ещё во время южной ссылки. Тригорские обитатели почитали себя (не без оснований) прототипами героев романа "Евгений Онегин". Алексей Вульф впоследствии говорил: "Евгений Онегин" почти весь был написан на моих глазах. Я даже был действующим лицом в описании деревенской жизни Онегина, ибо она вся взята из пребывания Пушкина у нас... Так я, студент Дерптский, явился в виде геттингенского под названием Ленского. Сестрицы мои суть образцы его деревенских барышень, и чуть ли не Татьяна одна их них". Ещё при жизни Пушкина в Тригорское потянулись почитатели романа «Евгений Онегин», воспринимая усадьбу, как «Дом Лариных».

Перед входом в Тригорский парк продают сувениры: посуду с видами Михайловского, книжки, магниты, диски, блокноты, деревянные, вязаные изделия. Вдоль дороги стоят пенсионеры с пакетами яблок, банками варенья, корзинами грибов и клюквы из соседнего леса. У деревянной ограды - табличка "Тригорское", а за ней растут ярко-малиновые осенние цветы.

Тригорский парк и дом скрывались в тумане, было зябко и промозгло. Прошли небольшой яблоневый садик, в нём на пригорке рос огромный дуб, а вокруг него была поставлена беседка, где удобно укрыться от дождя. Прошли мимо хозяйственных построек. «За ними, - сказал экскурсовод, - прекрасно виден Воронич». Но был туман, и ничего видно не было. "Вот на этом холме, - продолжил экскурсовод, - стояла средневековая крепость, от которой остались только фундаменты двух церквей. А рядом стоит более новая Егорьевская церковь". Но был туман! И видно их было ужасно плохо, проглядывали лишь контуры холма и церкви, причём буквально рядом.

Пошли в дом мимо небольшого пруда, противоположный берег которого был плохо виден в тумане. Экскурсовод рассказывал, что первых хозяин Тригорского А.М. Вындомский, дед Прасковьи Александровны, поставил полотняную фабрику, чтобы усадьба его приносила доход, и построил дом. Однако следующее поколение обитателей дом подожгло по неосторожности, в результате самим хозяевам пришлось перебраться жить в здание фабрики, т.е. длинное деревянное здание, почти лишённое украшений, одноэтажное, очень простой планировки. Здание, естественно, не сохранилось, его воссоздали, и водят экскурсии. Справа от Тригорского дома сохранилось несколько старых лип, разбит крошечный садик с клумбами и скамейками. В начале октября в нём ещё цвели осенние астры, украшая сад, а за ними и лугом совсем близко в тумане виднелся Воронич.

Пока ждали очереди для входа в дом, вышли на высокий берег реки Сороти, что после Михайловского прибегает в Тригорское, а далее течёт в Великую. На крутом обрывистом склоне росли старые толстые дубы, частично листья облетели, и жёлтым ковром была устлана земля, но большая часть ещё висела на ветках. Очень живописное место. Внизу проглядывала в тумане река, а за ней был только туман. На каждой веточке висела вода, словно только что прошёл дождь. От невероятной влажности, все деревья были покрыты лишайниками. Вода капала с листьев, под ногами всё было мокрым. Сороть делала излучину, в месте изгиба на крутом склоне росли пожелтевшие берёзы, а на вершине стояло два раскидистых дуба. Мостик был перекинут через небольшой овраг, по нему шла дорога из Тригорского в Воронич.

Пошли в Тригорский дом, который «всегда наполнен светом и бережно хранит ауру "любви и дружества", которая так влекла сюда Пушкина!» В доме воссоздана обстановка начала 19 века, подобрана мебель того времени: длинный стол в столовой с самоваром и большими тарелками, полными красных и жёлтых сочных спелых яблок. Рояль, карточные, туалетные, письменные столики, комоды, за ширмами узкие кроватки. На стенах - портреты Прасковьи Александровны, дочерей, сына Алексея Вульфа, других родственников, старинные письма. Из подлинной мебели сохранились лишь: секретер, несколько столиков и кресел. Уцелели также самовар, вазочки, подносы, холодильницы для шампанского, умывальный прибор, книга Фихте, каминные часы, картины и бювар для писем. Сохранились чернильница, шкатулка, ковшичек для разливания жженки (смесь рома и вина) - подарки А.С. Пушкина Евпраксии Николаевне Вульф, которая сразу после женитьбы Пушкина вышла замуж за барона Б.А. Вревского.

Пока осматривали дом, рассеялся туман. И стали видны бескрайние дали за Соротью, изгибы реки, дорогу, мост и поля со стогами сена в белых плёнках и узкую полоску пожелтевшего леса на горизонте. На высоком берегу реки росли толстые старые деревья. Среди них стояла скамейка, названная «скамьёй Онегина» в том месте, где открывался наилучший вид на Сороть. Возле неё рос наклонённый раскидистый старый дуб. Жёлтые опавшие листья покрывали землю.

Неподалёку находится банька, маленький деревянный домик с крышей, заросшей мхом. Когда в Тригорское приезжало много гостей, в доме не хватало места, мужчины ночевали в баньке. Тригорская молодёжь любила проводить время в этом небольшом домике. По воспоминаниям Алексея Вульфа, во время приезда в Тригорское его друга и сокурсника Н.М. Языкова, они собирались в баньке, и его сестрица Евпраксия варила жжёнку, и оба поэта читали только что сочинённые стихи.

От баньки ведет дорожка, обсаженная липами, заворачивает к двум небольшим прудикам и выводит на «большую аллею», возле которой стоят две большие ели. Оттуда начинается «аллея Татьяны», уединённый дальний уголок парка, весь засыпанный жёлтой листвой. Дорожка, уводящая от "большой аллеи" влево, приводит к "солнечным часам". Это круглый луг, посреди которого стоит гномон, и тень от него указывает время. Одна из дорожек от «часов» выводит к самому старому дереву парка - "дубу уединенному", посаженному на могильном кургане защитников Воронича. Возле него начинается огород и яблоневый сад, с которых мы начинали осмотр парка. Т.к. туман окончательно рассеялся, и городище Воронич и Егорьевская церковь, отлично стали видны.

Михайловское

На автобусе нас перевезли часть пути до Михайловского через Воронич и высадили у опушки соснового леса. Остальную часть мы прошли пешком по дороге, названной Пушкиным «дорога, изрытая дождями». За холмами и лугами лежал лес, солнце пробилось сквозь остатки тумана и ярко осветило жёлтые осенние деревья. Три раскидистых сосны росли на опушке леса, также воспетые поэтом, а в траве, мы нашли, несколько ярко красных мухоморов. Дорожка спустилась вниз со склона к озеру Маленец. На одном берегу его рос лес. Лес в этих краях – сосновый, но в нём много старых толстых дубов, оттого выглядит он не по северному сурово, а гуще и мягче. На другом берегу шла тропинка в Михайловское, а с третьей стороны к озеру подходили безлесные холмы, на которых стояли деревня Савкино и Савкино городище. Там у берега плавал белоснежный лебедь. Солнце, снова пробившись сквозь туман, осветило деревянные деревенские домики и ближайший холм, поросший соснами, одно из любимых мест Пушкина. Возле огромной каменной глыбы тропинка свернула от озера в горку к усадьбе. Если продолжить путь вдоль озера, то лес закончится, и подойдёшь к деревянной мельнице, что стоит среди луга и неподалёку от неё плавает лебедь.

Ограда усадьбы начинается на вершине крутого склона реки Сороти, текущей рядом с озером Маленец, и дальше тянется вдоль реки и по берегу озера Кучано. На широком лугу от мельницы до калитки Михайловского растут две жёлтые плакучие берёзы недалеко от реки. Солнце ярко расцветило их, и Сороть стала небесно-голубой. В парке усадьбы цвели осенние астры, за пожелтевшими кустами и деревьями проглядывала река. У главного дома Михайловского, маленького, деревянного, вероятно очень сырого в дождливую погоду, также пышно цвели вишнёвые и фиолетовые октябринки. Со стороны, обращённой к реке, на крыльце дома стояли корзины с яблоками, оттуда вниз вела лестница, обсаженная кустами шиповника. Она спускалась к Сороти, вытекающей из более крупного озера Кучано, с правой стороны прекрасно была видна его обширная водная гладь, расцвеченная солнечными лучами.