Анализируешь очередной такой союз – по сути он получается векторным . А по датам рождения – не векторным. Возникает вопрос : ПОЧЕМУ ?
К этому вопросу я еще вернусь. А пока оставим вопрос без ответа. И посмотрим, как выглядит «классика жанра» в таких союзах .
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
Улетели листья
с тополей -
Повторилась в мире неизбежность...
Не жалей ты листья, не жалей,
А жалей любовь мою и нежность!
Пусть деревья голые стоят,
Не кляни ты шумные метели!
Разве в этом кто-то виноват,
Что с деревьев листья
улетели?
Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства,
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.
Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Стихи узнаваемы , и песни узнаваемы....
РЕЧЬ ПОЙДЕТ О ПОЭТЕ НИКОЛАЕ РУБЦОВЕ и ЕГО ПОСЛЕДНЕЙ ЛЮБВИ - ПОЭТЕССЕ ЛЮДМИЛЕ ГРАНОВСКОЙ ( ДЕРБИНОЙ )
Николай Рубцов ( 3 января 1936 / КРЫСА )
Людмила Грановская (Дербина) , 17 февраля 1938 / ТИГР
* * *
Из ПРИГОВОРА Вологодского городского народного суда Вологодской области от 7 апреля 1971 года :
«…… Проверив в суде, материалы уголовного дела народный суд
УСТАНОВИЛ:
19 января 1971 года в 4 часа утра в кв. 66 дома № 3 по улице Яшина, гор. Вологды подсудимая Грановская Л.А. совершила убийство
Рубцова Николая Михайловича, путем удушения последнего……..»
Из воспоминаний Людмилы Грановской (Дербиной) :
« 2 мая 1963 года в Москве я случайно оказалась с Николаем Рубцовым в одной молодежной компании. Это было в общежитии Литературного института. Почему-то в тот вечер мне было особенно легко, пелось, смеялось. Чужие парни и девушки мне казались родными, близкими, жизнь казалась безоблачной, полной надежд, грезилось счастье. Поэтесса В. Б., знакомя меня с Николаем Рубцовым, назвала его ленинградским поэтом. Но во всем его облике, манерах, разговоре сквозило настолько что-то знакомое мне, будто я услышала эхо своего вологодского детства. Мы разговорились…..»
* * *
Из интервью с Людмилой Дербиной , опубликованном в журнале «БЕГ» (Санкт-Петербург) № 8, 2009 :
« Что я могу сказать о Николае Рубцове ? Это был – и сейчас есть – мой любимый поэт! Когда я прочитала его стихи, они меня потрясли. Наше сближение произошло, конечно, на почве поэзии. Прежде всего. Ну а потом, он очень сильно любил меня как женщину. Он мне так и говорил: «Люда, уж кого я любил, так это тебя». Но вот почему-то, когда еще не было никакого намека на случившуюся трагедию, он говорил в прошедшем времени: любил.
– Любил?
– Да! «Уж кого я любил, так это тебя. Ты знай это». Так он мне говорил. Еще он говорил: «Тут ко мне некоторые женщины приходят, но я все чаще ловлю себя на мысли, что я не могу тебе изменить».
– У вас случались совпадения в мыслях ?
– Да, конечно. Он скажет, к примеру, одно слово – я уже знаю, о чем он думает. Уже чувствую, что он хочет сказать, направление его мысли. Иногда мне казалось, что взаимопонимание достигло такой степени, что даже и в молчании мы знаем, о чем мы молчим. Вот так вот. Я помню, мы были в картинной галерее, где был выставлен его портрет… Он смотрит на него и говорит: «Ты знаешь, Люда, у меня иногда бывает так, что мысль еще не оформилась, я еще не знаю, как ее высказать, а ты уже говоришь мне готовую формулу…»
– Вы чувствуете разницу в его стихах до встречи с вами и после ? Как ваше присутствие изменило их ?
– Я не знаю, мое ли это присутствие или не присутствие, но стихи его становились все более и более грустными. «Я умру в крещенские морозы…», «Отложу свою скудную пищу и отправлюсь на вечный покой» и другие. Все как бы… Предвещало что-то…
Часть II – Ночь
* * *
…… в какой-то момент, он разбил пластинку Вертинского. Когда я переехала к нему, я привезла пластинки, в том числе и эту…
– Почему он ее разбил?
– Ну, почему… Он любил Вертинского, но строчку «мадам, уже падают листья…» переиначил в «мадам, уже падают бомбы...». Но вот – вдребезги разбил.
– Не случайно, а именно грохнул об пол.
– Да, натурально грохнул. Умышленно и осознанно. Я не помню, собрала я эти осколки или нет – расстроилась ужасно… Во мне такой протест стал подниматься. Такой протест… Сейчас я думаю, что это все-таки была гордыня. И поперек этой гордыни мне надо было как-то реагировать, утишать его, успокаивать. А я замкнулась и просто молчала. Смотрела и молчала... А это его еще больше заводило, раздирало на части – что я молчу и на его выходки не обращаю внимания. Он подходил, отходил, старался как-то меня задеть, по щеке ударил... А я молчу, представляете. Вот в этот момент он сходил на кухню и пришел с коробком спичек. Как сейчас помню: я стою у кровати, он у двери. Зажигает спички и бросает в меня. Тоже молча, с таким остервенением, с такой злобой – на вот тебе... на... на! Может, ни одна из спичек в меня и не попала, но в этот момент он уже перешел грань допустимого.
– Раньше, до этой ночи, он бросал спички?
– Случалось… тоже из какой-то ревности. Еще было вот что – у меня об этом случае в книжке написано. Сидим мы как-то рядом, а мне нужно ребенка из садика забирать... Так этот ревнивец ткнул горящей сигаретой в мою руку. Как вы думаете – это не больно ? Больно и обидно... Когда в тебя спички бросают – это оскорбительно. А Коля, раньше, еще и в кота бросал спички, даже к нему меня ревновал. Говорил: «Ты Ваську любишь больше, чем меня...»
Обгоревшие спички потом нашли в помойном ведре. Но Коле никак было не угомониться. Он не знает, что делать, кричит, а я продолжаю молчать. Представляете, как это ?
– Что кричал Рубцов ?
– Что-то матом, громко. Матом-то он хорошо умел... Он кричал, грохотал, махался, бегал, оплеухи мне отвешивал, носился по комнате. Наконец, он устал... просто устал. Было это часа в три ночи, в начале четвертого... Я сижу на диванчике, Коля на кровати. Вдруг он собрался спать ложиться и говорит: «Иди ко мне». Я отвечаю: «Не пойду». Он: «Спать пора». Я: «Ложись, спи». Он подбежал, схватил меня и потащил на кровать. Я его с силой оттолкнула. Он говорит: «Тогда уходи». Я согласилась, стала надевать чулки, собираться. А он распахнул балконную дверь, напустил холода, постоял, подумал… и говорит: «Нет, лучше я тебя молотком». Меня всю затрясло. Думаю: вот и пришел мой смертный час.
– Почему молотком – лучше ?
– Потому что заявление в ЗАГС подано. И если я от него сбегу – знаете, как невесты в последний момент сбегают, оставляют женихов на посмешище – ему будет стыдно, унизительно. Он шарит под ванной, а я не одета – кофтенка только какая-то. Я подхожу к дверям, а он выходит из ванной, как мертвец – в белом пододеяльнике запутался. Затолкнул меня обратно в комнату. Мы повалились на кровать, потом на пол. Я его еще за уши схватила. И у него на левом ухе – как это могло получиться, не знаю – образовалась трещинка, как бы небольшой надрыв. Так потом писали, что ухо было оторвано. Я уж не знаю, может быть, во время экспертизы ему специально это ухо подорвали… Мне запомнился маленький надрывчик.
Сейчас я думаю, если бы я встала перед иконами на колени – не посмел бы он меня молотком-то. Не посмел. А я была атеистка, атеистка… на иконы даже ни разу не перекрестилась.
Мы упали ногами к столу, а Коля рукой к моему горлу тянется. У меня, помню, мысль тогда мелькнула: «Ах, так ты меня еще за горло хватать вздумал». Схватила зубами его руку, да так сильно, что прокусила ее. Потом я и сама не знаю, как это получилось – как будто он мне пример подал – тоже его за горло. Тер###ла, тер###ла – в этот момент следы от ногтей, царапины и остались. Но дыхательное горло я не сдавливала. Мне под палец попала жилка какая-то – оказывается, это была сонная артерия – я ее чувствовала, жилку эту. Но дыхательного горла, большого ребристого я не касалась. Коле стало плохо, и он испугался.
Тогда он эти фразы и сказал: «Люда, я люблю тебя…»
http://www.youtube.com/watch?feature=pl ... uhEEKx-Ik8
(Песня на стихи Николая Рубцова "Улетели листья" в исполнении Виктора Салтыкова) .
