Встреча в роддоме года Козы

Год Козы я встретила в инфекционном отделении роддома при больнице N. Не самое приятное место, надо сказать. Со всего района свозили туда больных, без определенного места жительства, рожениц. Условия и отношение персонала соответствующее. Но даже там существовала своя палата для блатных, в которой и случились мои первые впечатления от наступившего года.

Как встретишь новый год, так и проведешь?! Возможно...

Читатель, наверное, уже хочет спросить меня: «ты что, больная была или жить негде было»? Не то и не другое. Я, как почти обычная женщина, ждала своего уже второго ребеночка, которая не захотела родиться в год Козы, а поторопившись, на месяц раньше срока, успела родиться Лошадкой.

И так она это сделала неожиданно и быстро, что нерасторопная мамочка, решившая, что сможет продержаться до утра и звонка нужному человеку, не запланировано родила ее дома, до приезда скорой. Врачу со скорой осталось только перерезать пуповинку и решить, что с нами делать дальше. А делать было особо нечего, потыкавшись звонками в «нормальные роддома» и получая отказы после информации о домашних родах, повезли меня в это самое инфекционное дно.

Там мне повезло: дежурным смены оказался зав. отделением, огромный такой мужчина, обаятельный. Смерив меня оценивающим взглядом, пошутил, что он не верит, что я только что родила. А я и правда вся светилась, улыбалась, по сотому кругу вновь прибывшим сотрудникам рассказывала, как я рожала, а главное, меня никто не мог уложить на каталку. Я все время на ней садилась и вообще состояние было такое, что могу на сотый этаж пробежаться, что и пыталась сделать, пока меня везли в смотровую. В общем, вовсю веселила заведующего. Уже потом, в смотровой, он даже грубо осадил медсестру, которая, видимо, привычно по хамски решила произвести полагающиеся мне процедуры. Так ей прямо и сказал, чтоб закрыла рот и сделала все нежно. Сам же тоже постоянно шутил специфическим черным юмором, который мне нравился. А после того, как остался доволен состоянием моего организма, отправил меня к местным блатным.

Палата на десятерых, нас же было четверо. Девчонка, у которой здесь работала сестра, девочка, которая специально пришла на какого-то местного знакомого акушера и еще одна, тоже позаботившаяся о более комфортном пребывании в этом отделении, ну и я. К этому времени мой организм толком не спал уже сутки и после такого всплеска меня, конечно, вырубило. Так что знакомство с «сокамерницами» состоялось чуть позже. И началось оно вполне себе драматично.

Я, наверное, спала бы и спала, но меня разбудил звонок мобильного телефона. Звонила бывшая свекровь (Обезьяна-Рыбы), узнать, как я, и отчитаться о старшем ребенке. Женщина она говорливо-неугомонная, взахлеб мне рассказывала, что и как со старшим, потом дала ему трубку, ну а я, когда услышала его по телефону, просто разревелась и, наверное, тоже как-то громко пыталась с ним поговорить. А что говорить, на следующий день ему должно было исполниться два года и мы первый раз за эти два года с ним расстались. Сквозь слезы я ему вещала о том, что мама и сестренка скоро вернутся, что мы скучаем и очень его любим, что он большой молодец и чтоб слушался бабушку. В общем, от чувств все это из меня, наверное, слишком громко выплескивалось, и я помешала одной из девочек.

Может, помешала и всем, но сделала замечание в грубой форме та, которая как раз пришла сюда на знакомого врача. Мол, хватит кричать тут по телефону. Я не стала на это обращать внимание, но потихонечку решила закруглиться. Но девочка не успокоилась и после того как я закончила разговор, она мне заявила, чтоб в следующий раз я говорила в коридоре. Ну, это уже меня возмутило и, сверкнув глазюками, я ответила, что говорить со своим ребенком буду здесь, нравится ей это или нет. После чего позвонила еще и своей маме и на позитиве поздравила ее, что она стала бабушкой второй раз. Естественно это вызвало ответную реакцию, и в мой адрес полетело, что я русское быдло, и такие, как я, будут вытирать попу ее ребенку.

На этом месте я открыла рот и, похлопав глазами, немножко подумала, чем можно ответить. Потому что мозгами понимала, что меня так попытались унизить, но ни сейчас, ни тогда я не разбиралась в национальных вопросах, как-то всю жизнь вне этих категорий. И поэтому чьих она была, мне не известно, и не интересно выяснять, но посчитав, что это полнейший позор, не самой вытирать попу своему ребенку, гордо об этом сообщила оппоненту. Подумав еще, добавила, что не та мать, что родила, а та, что воспитала. Сказала я это с какой-то такой убежденностью, что на меня почти полезли с кулаками. Что взять с нас, гормональных женщин. Страшнее мамы - зверя нет. А все мы были там еще и на нервах, детей никому не привозили, и лично ко мне уже стало возвращаться сознание, и начиналась паника, где мой ребенок?

В итоге вмешалась девчонка, у которой здесь работала сестра. Девчонку кесарили, поэтому приходила в себя она дольше и вяло наблюдала за нашим балаганом, но все-таки, сказала, чтоб мы прекратили, что мы ей обе мешаем. Ну, мы и замолчали, потом уже даже и не вспоминали эту стычку, потому что к нам, можно сказать «золотой молодежи», подселили странную женщину.

С извинениями, что весь этаж переполнен, потерпите, девочки, в палату ввезли огромную женщину, непонятного возраста и издающую громкие стоны. Женщина все время охала и бормотала на своем языке, чуть позже выяснилось, что она не говорит и не понимает русского языка. Персонал же с ней обращался как с животным. Так в стонах этой женщины прошли еще сутки, попросить ее стонать в коридоре никому на ум не приходило. Но и понять, что с ней, тоже очень хотелось. От родов должна уже отойти, и какая причина стонов - непонятно. И вот в очередной обход врача мы выяснили, что у нее сразу пришло молоко, грудь каменная, ребенка не дают, чтоб кормить. Сама расцедить свою грудь она не может, не понимает, что надо делать и что она доиграется, будут ее резать. У нее и правда уже и температура началась и грудь горячая.

Ну, я воробей стреляный была, да и делать особо нечего было в этих палатах без ребенка, поэтому пришлось взять ее грудь в свои руки. Эпическая картина. Грудь у нее была размером с мою голову, и какие только позы я не принимала, пока ползала по ней муравьем в поисках удачной опоры. Вцеплялась в нее и не выпускала, пока не добивалась удовлетворительного, по моему мнению, результата. Тетя эта терпела, нужные внушения я ей делала взглядом и интонацией. Ну и справились потихоньку, продержались до ее ребенка и до своих тоже.

Наконец-то нам стали привозить наших детей. Всем кроме той девчонки, с которой мы ругались. И началось, всей палатой ее утешали, что все будет хорошо, что малыш под контролем и чтоб она успокоилась. Старались в ее присутствии не сюсюкать со своими, все всё понимали, как ей сейчас плохо.

Через день ее ребенка перевезли в реанимацию в другую больницу, что с ним, мы так и не узнали, а сама она бегом выписалась за своим ребенком.

Выписка и прощание происходили скомкано, потому что параллельно с ней выписывалась еще одна девочка. Все это время она особо никак себя не проявляла. Дочка у нее родилась красивая, глазастая, губки пухленькие, щечки, кукла просто, вся в свою маму. Но когда ее приносили на кормление, мамочка как-то отворачивалась к стене и вообще особо эмоций никаких не проявляла. Никогда не просила подольше оставить на кормление и не очень поддерживала мамские разговоры.

Все объяснилось только тогда, когда мы обнаружили, что она оставила комплект подарков от государства для новоиспеченных мамочек на постели, а на нем записка: «Простите меня девочки, подарок поделите между собой». Рванули к окну, увидели ее уходящую с каким-то мужчиной, побежали к медсестре, узнать, что происходит. Ну а та, не стесняясь в выражениях, обложила эту девочку по полной, и сказала, что оставила ребенка под какую-то расписку, что в связи с материальными обстоятельствами заберет ребенка, когда будет, куда его забрать.

Вот так вот в один день на моих глазах одна оставила, у другой увезли в реанимацию. У меня бывает периодически такое состояние, я его называю вневременным зависанием, когда я вроде как есть, и я центр неподвижный, а вокруг меня пространство и время движется. Вот такое состояние со мной случилось в тот момент, когда одна по своему желанию оставляет, а другая в панике рвется за своим. Вот такой перекресток для моего сознания был в тот момент, и я висела между этими событиями, происходящими одновременно. Такое со мной было в этом году (Козы) еще несколько раз и об этом я тоже напишу.

Ну, а тогда для наших нервных систем, моей и кесаренки, это уже был перебор, и мы с ней через некоторое время на пару сидели и рыдали. Огромная женщина, толком ничего не понимающая, преданно заглядывала ко мне в глаза и тяжко вздыхала. У меня же до сих пор осталось какое-то смутно чувство тревоги, что я должна была что-то сделать. Тогда я свекрови плакала в телефон, что хочу забрать эту девочку себе, но ни знаний, не какой-либо подкованности тогда не было, и все это так и осталось висеть непонятным грузом.

Ну, а вскоре уже и моя выписка случилась. Вот так я провела пять дней с 10 по 15 января 2003 года. Остался позади инфекционный этаж, с его одним душем на всех, перед походом в который хотелось облачиться в скафандр. Этаж с его странными пациентками, которые живут своей, не особо замороченной жизнью, где в коридоре могли спокойно попросить попользоваться средствами личной гигиены или постоять на стреме, пока кто-нибудь покурит, и персоналом с выработанным отношением к этим женщинам, как к биоматериалу.

Я выписалась и началась другая история.

Для циклического Конкурса «По волнам памяти»: в год Козы.