Индийская Змея

Какому знаку соответствует национальный характер обобщенного индуса? Разумеется Змее. В каких краях обширного Востока искать народ Змеи? Разумеется в Индии. Все это было ясно давным-давно. Однако простой интуитивной ясности мало, нужно найти хоть какие-нибудь доводы. «Старые» народы описываются «старыми» знаками (Змея, Дракон, Кот, Тигр). Восточных в этом перечне только два. Таким образом, на знаки Тигра и Змеи претендуют Китай и Индия. А уж кому, что достанется в этой паре, догадаться было не сложно. Китай – могучее политическое образование, во все времена солидно и внушительно организованное сообщество. Индия же вечно служила лакомым куском для завоевателей всех мастей, с легкостью переходила то к моголам, то к англичанам. Драматический темперамент индусов хорошо известен нам всем по специфическим «шедеврам» индийского кино. А вот китайцы гораздо светлее, спокойнее и оптимистичней. Хотя, если честно, то впечатления в основном дают гонконговские фильмы Джеки Чана. Очень много косвенных признаков, в том числе вполне субъективных, например, восприятие мужской и женской красоты. Китайские красавицы хороши своими сияющими глазами и мраморной статью, индийские девушки кажутся более теплыми, домашними, но одновременно упорными и настойчивыми. Китайские мужчины мужественны, суровы и не склонны к самолюбованию. А вот индусы весьма внешне привлекательны и не прочь это подчеркнуть. Многократно указывал на змеиность Индии векторные пристрастия знаменитых Обезьян, в частности, небезызвестный [b]Артур Шопенгауэр[/b], убедивший себя и всю философскую Европу в первенстве индийской философской мысли. Знаки известных нам индусов скорее подтвердят правильность выбора национального знака. Писатель [b]Рабиндранат Тагор[/b] (Петух), шахматист [b]Виши Ананд[/b] (Петух), президент [b]Джавахарлал Неру[/b] (Бык) представляют родственные Змее логические знаки. Близки к Змее философы [b]Рамакришна[/b] (Обезьяна) и [b]Кришнамурти[/b] (Коза). Но, конечно же, самыми известными в мире представителями Индии были и остаются [b]Мохандас Ганди[/b] (Змея) и [b]Индира Ганди[/b] (Змея). Именно они воплотили в себе максимальные возможности своего народа. Изысканность и тонкость индийской кухни, фантастическая роскошь индийских правителей, прославленные на весь мир идеи индийского гуманизма – все свидетельствовало в пользу Змеи. И все же хотелось отойти от обыденных идей, бытового восприятия и подняться на более серьезный уровень, уровень национальных идей. За помощью, по обыкновению, пришлось обратиться к такому авторитету как Александр Мень, его [i]«Истории религии».[/i] При всей многогранности индийской мысли, Мень находит единые, сквозные идеи для Кришны, Будды, Упанишад. Уже в Упанишадах (8 в. до н.э.) мотив бренности всего земного звучит с огромной силой, окрашиваясь, порой, настоящей ненавистью ко всему обманчивому и тленному. Сама плоть человека начинает внушать отвращение: [i]«Какие наслаждения от исполнения желаний могут быть в этом скоплении костей, кожи, мышц, костного мозга?»[/i] Реальный мир для брахманов утратил всяческую ценность, стал лишь бредом, чудовищной грезой…Томящийся в человеке Дух ищет выхода, ищет покоя, рвется к блаженному сну без сновидения… [b]Будда Гаутама[/b] в этом плане не открыл ничего нового, также как и его предшественники, высшей целью он объявляет погружение в небытие. Мень определяет эту сквозную индийскую идею тяжкой болезнью индийской мысли. И он, безусловно, прав, для всех знаков такая мысль абсурдна. Кроме одного – Змеи. Только Змеям знакомо чувство ненависти ко всему живому, только их бесконечно тянет к смакованию всего разлагающегося, гниющего, мертвого. В разной степени это стремление проявлялось у разных писателей-Змей. Особенно ярко у [b]Шарля Бодлера[/b], – певца безобразного. Еще более важна для Змей тема бесконечного страдания. У нас тут мастер номер один – [b]Достоевский[/b], о страдании он говорил также часто, как [b]Лев Толстой[/b] о любви. В Индии о страдании говорят все. Если верить [b]Будде[/b], то страдание сопровождает человека всюду. Рождение – страдание, старость – страдание, болезни – страдание, смерть – страдание, пребывание с немилым – страдание, недостижение желаний – страдание.… Отсюда вывод – вся жизнь это цепь страданий. А ведь [b]Будда[/b] прожил очень долгую жизнь, был окружен любовью и почитанием. А. Мень считает [b]Будду[/b] одним из первых экзистенциальных философов, осознавшим затерянность человека среди непонятных миров. На флаге буддизма слова: [i]«Все в мире полно зла и страдания»[/i]. В жизни любого мужчины возраст Змеи (40-55) – это время глубочайшего кризиса, разлада между телом, разумом и душой, время жуткого страха смерти и одновременно бесконечного любования смертью. Но как жить тем, кто всегда находится под знаком Змеи? Тогда рождаются слова [b]Будды[/b]: [i]«взгляни на сей изукрашенный образ, на тело, полное изъянов, составленное из частей, болезненное, исполненное многих мыслей, в которых нет ни определенности, ни постоянства. Изношено это тело, гнездо болезней, бренное; эта гнилостная груда разлагается, ибо жизнь имеет концом своим – смерть».[/i] Физиологическая особенность знака в полном разладе всего со всем, человек лишается синхронной работы органов, теряет механизм терморегуляции, механизм усталости, в нем нет радости, нет боли, наступает организованный хаос бесчувствия. Розанов открыл бесстрастие в [b]Гоголе[/b] (Змея), А. Мень называет учение Будды «евангелием бесстрастия». Беспощадно подавляя в себе голос плоти, разрушив все привязанности и овладев собою до степени полного бесстрастия, он провозгласил, что именно в этой каталепсии духа заключена сущность освобождения. [i]«Отрешенный от желаний йогин одолеет законы природы и свое собственное тело: оно будет бесчувственным, как кожа, сброшенная змеей»[/i] (А. Мень) Мы восторгаемся живописью [b]Пабло Пикассо[/b] (Змея), сумевшего разъять на части человека, восторгаемся [i]«Мертвыми душами»[/i] [b]Гоголя[/b], в которых, как нам кажется, разъята на части душа русского человека. Но как восторгаться таким вот перлом индийской мысли: [i]«Земное веселье – угар, тело – живой труп, его, в сущности, даже нет, ибо оно лишь набор частей, готовых вот-вот развалиться»…[/i] [i]«Холод, мертвенность»[/i] – вот слова, наиболее часто встречающиеся при изучении буддизма. Леденящее душу «открытие» буддизма: человек одинок, невыразимо одинок в этой жизни. Все пусто и бессмысленно. Нет Бога над нами, [i]«в небе нет пути»[/i], некому молиться, не на кого надеяться, никто не вольет сил в слабеющего человека, который идет по своей темной стезе. Удивительно, как в нашей жизни, далекой от такого мрака, буддизм стал весьма популярен. Впрочем, буддизм и учение Будды разошлись чрезвычайно и мы имеем дело с так называемой популярной версией, поп-буддизмом. Истинный же [b]Будда[/b] не жалел сил чтобы выкрасить мир в черный цвет. Почти с циничным злорадством говорит он о теле «полном воды и грязных выделений», живописует уродство старух, готов мысленно поковыряться в разлагающемся трупе, восклицая: [i]«Куда исчезла сияющая красота?».[/i] Легко догадаться, что все эти идеи идут не от цинизма и грубости, а от парадоксального сочетания в одном знаке тончайшей чувствительности, очень низкой энергии, бесконечного стремления вглубь себя и аналитического мышления. Теперь о знаменитом индийском гуманизме. Конечно, его придумал не [b]Махатма Ганди[/b] и даже не [b]Будда[/b]. Речь идет о самой основной черте индийского мышления. Учение об ахимсе, или ненасилии ко всему живому, было рождено в Индии задолго до проповеди Будды. Можно вспомнить еще пресловутую кастовость общества, указывающую на мощную логическую компоненту нации. Та же логика видна в создании всевозможных схем и классификаций, которыми пестрят индийские философские системы. Четыре благородные истины, двенадцать звеньев колеса бытия, восемь ступеней правильного пути, пять заповедей поведения и т.д. Впрочем, это не главное – главное это удивительнейшее, для нас, замораживающее восприятие мира. Странные они люди индусы, – ходят в ярких одеждах, едят тропические фрукты, танцуют зажигательные танцы, а национальная идея таким леденящим холодом и сыростью казематной отдает, что до костей прохватывает. Впрочем, не будем перегибать палку, кроме неудачной философии и пугливого ухода от реалий жизни есть у змеиного подхода к жизни свои преимущества. К примеру, Змея – это самый главный знак в медицине. Если окажется, что Индия лидер будущего мирового здравоохранения, то философские ошибки простятся ей легко.