Родина должна знать своих героев.
Правила форума
Мнение Е.Наклеушева тут главное
Мнение Е.Наклеушева тут главное
Родина должна знать своих героев.
Евгений Наклеушев
Родился: ок. 21 июня 1942, с. Матышево, СССР.
Сейчас проживаю в пос. Нейтрино, Кабардино-Балкария.
Занятия: философ, писатель, публицист.
Сайт: nakleushev.narod.ru.
E-mail: nakleushev@narod.ru.
Мать – учительница русского языка и литературы, умерла в 1947. Отец преподавал историю, географию и пр. дисциплины, не требовавшие по тогдашним представлениям специального образования, человек – практически малограмотный, что не мешало ему большую часть жизни работать директором средних школ. За исключением толики ласки в раннем детстве, хлеба насущного да нескольких крестьянских пословиц, родители не дали мне ничего доброго и массу зла причинил мне отец. Мачеха была зауряднейшим, хотя и с высшим образованием, советским чудовищем. Неизгладимое впечатление произвёл на меня дед по отцу – весь светившийся добротой и мудростью. Не будь его, стал бы я жутким душегубом, грабителем и убийцей – это точно.
Философский ф-т МГУ, 1961-72 гг. / изгоняли дважды /, физический ф-т Харьковского Университета, 1968 г. – изгнали, не допустив к первой сессии, в связи с после-чехословацкой охотой на ведьм и общим, не в пример московскому, жёстким стилем украинского начальствования.
Где я только не работал. Заводы, фабрики, кочегарки, стройки, метеостанция, турбазы, строительство дорог и т. д. По специальности, данной альма матер, проработал год – 72–3 – в Павлодаре / Казахстан /. Воспользовавшись небрежностью начальственного контроля, превратил читавшийся мною курс "научного атеизма" в сравнительное изучение религий и их влияния на сложение мировых культур. Впечатление на студентов было потрясающее: самые дремучие атеисты средь них заколебались. Когда дело раскрылось, начальство до того перепугалось, что с радостью разошлось со мной полюбовно – "по собственному желанию". Рад был и я – начинал уж седеть. В эмиграции работал опять же на заводах и фабриках, и, что любопытно, не изменившись внутренне, превратился из работяги средне-паршивого в СССР в образцового тут. А говорят, наши работать разучились. Это смотря с кем сравнить. В последние три года сдало здоровье, и я – социальный паразит – кормлюсь от вэлфэйра.
В симпозиумах и конференциях не участвовал, хотя имею, что сказать. Не приглашали, а заставлять себя уважать совершенно не умею /а надо бы/. Публиковаться начал в эмиграции как публицист после трёхлетних сомнений редакторов, поначалу считавших, что пишу я слишком умно для читателей. То ли читатели умнее редакторов, то ли ещё почему, но теперь печатают всё, что даю /исключение – гордый "Континент", чьи резоны при отборе авторов недоступны моему уму, и который аккуратно, как на компьютере, отобрал из всего, мною им предлагавшегося, наименее ценное/. Как поэт был напечатан всего один раз во "Время и мы". Считаюсь любителем, что в чём-то справедливо /прежде и после всего я – философ/, в чём-то, подозреваю, совсем нет.
Из художников знал Женю Бачурина /о коем, однако, буду говорить под музыкантами/ да Тарона /Гарибяна по фамилии/. Тарон впечатлил меня более всего не столько даже своей профессиональной талантливостью, очевидной даже мне, чувствующему себя у себя дома только в китайской живописи, но тем, что этот дикий, невежественный и пьяный, как правило, человек, чувством знал вещи, давшиеся мне огромным мыслительным трудом и выкормленные редкой по нашему времени эрудицией. Не могу его описать / не Толстой я и не Достоевский /, но люблю и почитаю / а в общем я – тип злостно-критический /.
Из поэтов холодной звездой просверкнул мимо меня пару раз сосредоточенный в себе Юра Григорьев из Вильнюса, друг моих друзей. Кажется, могуче талантлив. В 1967 г., примазавшись к конкурсу поэтов и композиторов на физфаке МГУ /где получил первое место среди поэтов – по-моему несправедливо, и третье среди композиторов – несправедливо же, но уже в обратную сторону/, был я поражён изобилием там поэтических талантов, но по трудным обстоятельствам того времени к собственной безобразной в ту пору интравертированности ухитрился начисто растерять все с ними связи и перезабыть имена.
Из литераторов назову Аркадия Стругацкого и Владимира Леви, автора популярных статей и книг по психологии. Оба поразили моё наивное воображение нравственной легковесностью. Обоих пытался я по младости сделать рупором своих идей. Оба с удовольствием и пользой со мной общались. "Эрудитов надо доить, – сказал Леви, – Иначе с них толку, как с козла молока."
Из музыкантов – Женю Бачурина /он же художник/. Он весь в своих песнях, уступающих разве лишь песням Окуджавы, и сам -
на уровне своих песен. Между прочим, Бачурин так читал стихи Лимонова, что я с изумлением вынужден был признать: Лимонов – поэт!
Через Бачурина узнал Дионисио Гарсиа, художника, иконописца, скульптора, музыканта, литератора и многое, многое другое – самого разностороннего и гармонического человека, которого знаю.
Из "прочих" – Валю Фомину, самого мудрого в моей жизни человека. В МГУ её звали "ведьмой" за мистическую проницательность. Она была первым живым человеком, заставившим меня себя уважать /во избежание недоразумений, в этой истории не было никаких сексуальных обертонов/, а было мне тогда 25 без малого. С неё начал я интересоваться живыми людьми /тяжёлый был я случай/. Впоследствие была замужем за Тароном, к счастью развелась. Валя из Вильнюса, через неё идёт связь к интереснейшему кругу русской и еврейской интеллигенции в Вильнюсе, включающему Григорьева, Вику Фридман – один из центров притяжения в этом круге.
Бывал в салоне Александры Вениаминовны Азарх-Грановской, вдовы первого режиссёра Еврейского Театра, сестры одной из жён Фалька /все стены в картинах Фалька/. Слыхал там анекдоты о людях прошедших – некоторые, возможно, ценные.
Приходил туда пару раз наивный до нелепости Юрии Кулаков, физик из Новосибирска, по-моему, гениальный теоретик. Бачурин. Мамлеев.
Духовных учителей /мёртвых/ у меня так много, что скажу только о необычных: даосы. Вместе с Валей Фоминой они дали мне рабочее чувство реальности. До тех пор я был обречённым дон кихотом /в моей философеме ментальность иудео-христиано-мусульман покрывается парным архетипом – насколько только покрываема архетипами хитрость человеческой психологии – Дон Кихота-Санчо Пансы, т.е. благородной, но прямолинейной, как рыцарский меч, нелепости и пошловато-приземлённого здравомыслия; Индия и Китай, последний в особенности, а в нём всего более даосы, являют нам тип здравомыслия, отдалённо параллельного Санчо Пансе, но стоящего на вершине культуры и подчинившего себе приземлённый здесь тип вояки, параллельный Дон Кихоту – "молодые негодяи" защищали от врагов классический Китай/. Даосы буквально "научили меня жить".
Прежде даосов были классические поэты Китая с их неизъяснимым чувством гармонии. А до них Пушкин /чья бездонная глубина кажется простакам мелкой, потому что насквозь прозрачна/. А в начале был мой дед. И после всех намёком на небывалое пришёл Андрей Платонов.
Учителя в поэзии – русские поэты 19 века и китайцы.
Жизнь моя настолько пестра и внешне сумбурна, что напоминала бы авантюрный роман в худшем вкусе, не будь на поверхности столь неудачлива и столь упорна, помимо моей воли устремлена к моему внутреннему благу. Описать её мне не хватит терпения и проницательности.
В дополнение и пояснение могу с гордостью сказать, что серьёзных врагов никогда не заводил /хотя недоброжелателей во множестве/, что в искусстве чаю ясности в средствах и неизъяснимых тайн в содержании, что мечтаю о грандиозных перестройках в русском стихосложении, считая, что грандиозные поэтические возможности русского языка не используются и на десятую, и что засорено оно чуждыми себе укороченными ритмами, ненужной при его мелодичности частиловкой рифм, страдает бедностью форм строфы и чинной закованностью стиха в единообразные для стиха строфы, не отвечающей вольному духу нашего языка.
В 67 г., как мне кажется, мне удалось написать целый цикл в стиле, "как оно надо", но впопыхах так увлёкся, что не позаботился о запоминаемости содержания /я никогда не тружусь записывать стихи, полагая, что должны помниться, если достойны/ – и всё ухнуло. Сохранились в памяти только несколько версификаций переводов китайской классики. Например, восьмистрочная строфа:
Вышли мы утром рано
За ворота Лояна.
В сумерках тучепенных
Взошли на Хэйянский мост.
Расшитое шёлком знамя
Закат озарил багряный.
Ржанье коней военных
Ветер вокруг разнёс.
Да, кусочек из "Саги о Ньяле":
Собирался в дорогу, оглядывал дом
Гуннар.
Свет на море упал,
Путь провёл среди скал,
Лунный.
А прекрасная женщина с гордым лицом -
Хальгерд,
Не сронила слезы, повела лишь плечом -
Так вот.
И сошёл со двора он, и глянул на склон.
Годы
Проплывут на волнах
И промчат на конях
Ходом.
Но прекрасен был склон, никогда он таким
Не был.
Заступила дорогу полей пестрота, голубеющий дым
В небе.
И рокочут, встречая хозяина в дом,
Струны.
И отбросил свой плащ, громыхнувши мечом,
Гуннар.
Переходя к порокам, оные столь многочисленны, что непречислимы. К счастью, объединяет их все полная и очевиднейшая непрагматичность, что не способствует силе соблазнов. Любимые занятия столь многочисленны и изменчивы, что не стоит и перечислять. Чтение так назвать нельзя, ибо читаю даже тогда, когда это не вызывает уже никакого удовольствия – это уже скорее род одержимости. Путешествия и переезды – все, конечно, в мечтах и надеждах, как и житие тихо и благочестно. Женщин люблю очень, но больше платонически в силу общей незадачливости. Самое яркое впечатление от Америки – то, что здесь всё либо пересолено, либо недосолено, а если всерьёз, самый большой сюрприз был тот, что больших сюрпризов не было – я всё это уже знал в принципиальных чертах по книгам, осталось только обрасти оным чертам мясом. Солженицына при всех его ограничениях /непомерно раздутых ревнивой публикой/ приемлю пылко, как единственного живого классика /хотя, может быть, и малого/. Из журналов лучшим считаю "22". Ностальгии сколько угодно, но благодарен загранице за то, что избавила меня от комплекса национальной неполноценности начисто, давши осязаемый /а не умозримый/ масштаб распаду, идущему везде, и возрождению, явственному только там, в Восточной Европе и России. Морду, в отличие от романтичной юности, никому бить не хочется, чем очень счастлив. Планы на жизнь – делать, что получается, а там, что Бог даст. Вот и все дела.
Евгений Наклеушев.
Родился: ок. 21 июня 1942, с. Матышево, СССР.
Сейчас проживаю в пос. Нейтрино, Кабардино-Балкария.
Занятия: философ, писатель, публицист.
Сайт: nakleushev.narod.ru.
E-mail: nakleushev@narod.ru.
Мать – учительница русского языка и литературы, умерла в 1947. Отец преподавал историю, географию и пр. дисциплины, не требовавшие по тогдашним представлениям специального образования, человек – практически малограмотный, что не мешало ему большую часть жизни работать директором средних школ. За исключением толики ласки в раннем детстве, хлеба насущного да нескольких крестьянских пословиц, родители не дали мне ничего доброго и массу зла причинил мне отец. Мачеха была зауряднейшим, хотя и с высшим образованием, советским чудовищем. Неизгладимое впечатление произвёл на меня дед по отцу – весь светившийся добротой и мудростью. Не будь его, стал бы я жутким душегубом, грабителем и убийцей – это точно.
Философский ф-т МГУ, 1961-72 гг. / изгоняли дважды /, физический ф-т Харьковского Университета, 1968 г. – изгнали, не допустив к первой сессии, в связи с после-чехословацкой охотой на ведьм и общим, не в пример московскому, жёстким стилем украинского начальствования.
Где я только не работал. Заводы, фабрики, кочегарки, стройки, метеостанция, турбазы, строительство дорог и т. д. По специальности, данной альма матер, проработал год – 72–3 – в Павлодаре / Казахстан /. Воспользовавшись небрежностью начальственного контроля, превратил читавшийся мною курс "научного атеизма" в сравнительное изучение религий и их влияния на сложение мировых культур. Впечатление на студентов было потрясающее: самые дремучие атеисты средь них заколебались. Когда дело раскрылось, начальство до того перепугалось, что с радостью разошлось со мной полюбовно – "по собственному желанию". Рад был и я – начинал уж седеть. В эмиграции работал опять же на заводах и фабриках, и, что любопытно, не изменившись внутренне, превратился из работяги средне-паршивого в СССР в образцового тут. А говорят, наши работать разучились. Это смотря с кем сравнить. В последние три года сдало здоровье, и я – социальный паразит – кормлюсь от вэлфэйра.
В симпозиумах и конференциях не участвовал, хотя имею, что сказать. Не приглашали, а заставлять себя уважать совершенно не умею /а надо бы/. Публиковаться начал в эмиграции как публицист после трёхлетних сомнений редакторов, поначалу считавших, что пишу я слишком умно для читателей. То ли читатели умнее редакторов, то ли ещё почему, но теперь печатают всё, что даю /исключение – гордый "Континент", чьи резоны при отборе авторов недоступны моему уму, и который аккуратно, как на компьютере, отобрал из всего, мною им предлагавшегося, наименее ценное/. Как поэт был напечатан всего один раз во "Время и мы". Считаюсь любителем, что в чём-то справедливо /прежде и после всего я – философ/, в чём-то, подозреваю, совсем нет.
Из художников знал Женю Бачурина /о коем, однако, буду говорить под музыкантами/ да Тарона /Гарибяна по фамилии/. Тарон впечатлил меня более всего не столько даже своей профессиональной талантливостью, очевидной даже мне, чувствующему себя у себя дома только в китайской живописи, но тем, что этот дикий, невежественный и пьяный, как правило, человек, чувством знал вещи, давшиеся мне огромным мыслительным трудом и выкормленные редкой по нашему времени эрудицией. Не могу его описать / не Толстой я и не Достоевский /, но люблю и почитаю / а в общем я – тип злостно-критический /.
Из поэтов холодной звездой просверкнул мимо меня пару раз сосредоточенный в себе Юра Григорьев из Вильнюса, друг моих друзей. Кажется, могуче талантлив. В 1967 г., примазавшись к конкурсу поэтов и композиторов на физфаке МГУ /где получил первое место среди поэтов – по-моему несправедливо, и третье среди композиторов – несправедливо же, но уже в обратную сторону/, был я поражён изобилием там поэтических талантов, но по трудным обстоятельствам того времени к собственной безобразной в ту пору интравертированности ухитрился начисто растерять все с ними связи и перезабыть имена.
Из литераторов назову Аркадия Стругацкого и Владимира Леви, автора популярных статей и книг по психологии. Оба поразили моё наивное воображение нравственной легковесностью. Обоих пытался я по младости сделать рупором своих идей. Оба с удовольствием и пользой со мной общались. "Эрудитов надо доить, – сказал Леви, – Иначе с них толку, как с козла молока."
Из музыкантов – Женю Бачурина /он же художник/. Он весь в своих песнях, уступающих разве лишь песням Окуджавы, и сам -
на уровне своих песен. Между прочим, Бачурин так читал стихи Лимонова, что я с изумлением вынужден был признать: Лимонов – поэт!
Через Бачурина узнал Дионисио Гарсиа, художника, иконописца, скульптора, музыканта, литератора и многое, многое другое – самого разностороннего и гармонического человека, которого знаю.
Из "прочих" – Валю Фомину, самого мудрого в моей жизни человека. В МГУ её звали "ведьмой" за мистическую проницательность. Она была первым живым человеком, заставившим меня себя уважать /во избежание недоразумений, в этой истории не было никаких сексуальных обертонов/, а было мне тогда 25 без малого. С неё начал я интересоваться живыми людьми /тяжёлый был я случай/. Впоследствие была замужем за Тароном, к счастью развелась. Валя из Вильнюса, через неё идёт связь к интереснейшему кругу русской и еврейской интеллигенции в Вильнюсе, включающему Григорьева, Вику Фридман – один из центров притяжения в этом круге.
Бывал в салоне Александры Вениаминовны Азарх-Грановской, вдовы первого режиссёра Еврейского Театра, сестры одной из жён Фалька /все стены в картинах Фалька/. Слыхал там анекдоты о людях прошедших – некоторые, возможно, ценные.
Приходил туда пару раз наивный до нелепости Юрии Кулаков, физик из Новосибирска, по-моему, гениальный теоретик. Бачурин. Мамлеев.
Духовных учителей /мёртвых/ у меня так много, что скажу только о необычных: даосы. Вместе с Валей Фоминой они дали мне рабочее чувство реальности. До тех пор я был обречённым дон кихотом /в моей философеме ментальность иудео-христиано-мусульман покрывается парным архетипом – насколько только покрываема архетипами хитрость человеческой психологии – Дон Кихота-Санчо Пансы, т.е. благородной, но прямолинейной, как рыцарский меч, нелепости и пошловато-приземлённого здравомыслия; Индия и Китай, последний в особенности, а в нём всего более даосы, являют нам тип здравомыслия, отдалённо параллельного Санчо Пансе, но стоящего на вершине культуры и подчинившего себе приземлённый здесь тип вояки, параллельный Дон Кихоту – "молодые негодяи" защищали от врагов классический Китай/. Даосы буквально "научили меня жить".
Прежде даосов были классические поэты Китая с их неизъяснимым чувством гармонии. А до них Пушкин /чья бездонная глубина кажется простакам мелкой, потому что насквозь прозрачна/. А в начале был мой дед. И после всех намёком на небывалое пришёл Андрей Платонов.
Учителя в поэзии – русские поэты 19 века и китайцы.
Жизнь моя настолько пестра и внешне сумбурна, что напоминала бы авантюрный роман в худшем вкусе, не будь на поверхности столь неудачлива и столь упорна, помимо моей воли устремлена к моему внутреннему благу. Описать её мне не хватит терпения и проницательности.
В дополнение и пояснение могу с гордостью сказать, что серьёзных врагов никогда не заводил /хотя недоброжелателей во множестве/, что в искусстве чаю ясности в средствах и неизъяснимых тайн в содержании, что мечтаю о грандиозных перестройках в русском стихосложении, считая, что грандиозные поэтические возможности русского языка не используются и на десятую, и что засорено оно чуждыми себе укороченными ритмами, ненужной при его мелодичности частиловкой рифм, страдает бедностью форм строфы и чинной закованностью стиха в единообразные для стиха строфы, не отвечающей вольному духу нашего языка.
В 67 г., как мне кажется, мне удалось написать целый цикл в стиле, "как оно надо", но впопыхах так увлёкся, что не позаботился о запоминаемости содержания /я никогда не тружусь записывать стихи, полагая, что должны помниться, если достойны/ – и всё ухнуло. Сохранились в памяти только несколько версификаций переводов китайской классики. Например, восьмистрочная строфа:
Вышли мы утром рано
За ворота Лояна.
В сумерках тучепенных
Взошли на Хэйянский мост.
Расшитое шёлком знамя
Закат озарил багряный.
Ржанье коней военных
Ветер вокруг разнёс.
Да, кусочек из "Саги о Ньяле":
Собирался в дорогу, оглядывал дом
Гуннар.
Свет на море упал,
Путь провёл среди скал,
Лунный.
А прекрасная женщина с гордым лицом -
Хальгерд,
Не сронила слезы, повела лишь плечом -
Так вот.
И сошёл со двора он, и глянул на склон.
Годы
Проплывут на волнах
И промчат на конях
Ходом.
Но прекрасен был склон, никогда он таким
Не был.
Заступила дорогу полей пестрота, голубеющий дым
В небе.
И рокочут, встречая хозяина в дом,
Струны.
И отбросил свой плащ, громыхнувши мечом,
Гуннар.
Переходя к порокам, оные столь многочисленны, что непречислимы. К счастью, объединяет их все полная и очевиднейшая непрагматичность, что не способствует силе соблазнов. Любимые занятия столь многочисленны и изменчивы, что не стоит и перечислять. Чтение так назвать нельзя, ибо читаю даже тогда, когда это не вызывает уже никакого удовольствия – это уже скорее род одержимости. Путешествия и переезды – все, конечно, в мечтах и надеждах, как и житие тихо и благочестно. Женщин люблю очень, но больше платонически в силу общей незадачливости. Самое яркое впечатление от Америки – то, что здесь всё либо пересолено, либо недосолено, а если всерьёз, самый большой сюрприз был тот, что больших сюрпризов не было – я всё это уже знал в принципиальных чертах по книгам, осталось только обрасти оным чертам мясом. Солженицына при всех его ограничениях /непомерно раздутых ревнивой публикой/ приемлю пылко, как единственного живого классика /хотя, может быть, и малого/. Из журналов лучшим считаю "22". Ностальгии сколько угодно, но благодарен загранице за то, что избавила меня от комплекса национальной неполноценности начисто, давши осязаемый /а не умозримый/ масштаб распаду, идущему везде, и возрождению, явственному только там, в Восточной Европе и России. Морду, в отличие от романтичной юности, никому бить не хочется, чем очень счастлив. Планы на жизнь – делать, что получается, а там, что Бог даст. Вот и все дела.
Евгений Наклеушев.
Родина должна знать своих героев.
Евгений Наклеушев » Ср фев 17, 2016 9:50
caitt писал(а):
Пятая колонна подняла забрало.
Кто есть "пятая колонна" в нашей авторитарной и устремлённой в тоталитарность стране? Какой процент внешне послушного властям населения в неё входит? Этого никто не может сказать с уверенностью. Социологические потуги в такой стране целиком или около того бессмысленны. Я уже писал, что, работая в 1971 г. в социологической группе, изучавшей трудовую мотивацию работяг подмосковных совхозов, я обработал тысячи анкет - и только в одной нашёл сентенцию, коей обменивались тогда в своей среде все уважающие (и не уважающие) себя работяги: "Где бы ни работать, лишь бы не работать." Не следует забывать и то, что профессионалы, избравшие своей специальностью социологию, вовсе не стремятся, как правило, менять работу ради неприемлемой начальству правды.
Посему не стоит удивляться, что и генсек Андропов, бывший глава самого глазастого и слухастого у нас КГБ, заявил в своё время: "Мы живём в стране, которую не знаем."
И категорически не понимаем, мог бы он добавить.
Мир сложнее, чем кажется. И так противоречив, что работает и "Мир проще, чем кажется".
caitt писал(а):
Пятая колонна подняла забрало.
Кто есть "пятая колонна" в нашей авторитарной и устремлённой в тоталитарность стране? Какой процент внешне послушного властям населения в неё входит? Этого никто не может сказать с уверенностью. Социологические потуги в такой стране целиком или около того бессмысленны. Я уже писал, что, работая в 1971 г. в социологической группе, изучавшей трудовую мотивацию работяг подмосковных совхозов, я обработал тысячи анкет - и только в одной нашёл сентенцию, коей обменивались тогда в своей среде все уважающие (и не уважающие) себя работяги: "Где бы ни работать, лишь бы не работать." Не следует забывать и то, что профессионалы, избравшие своей специальностью социологию, вовсе не стремятся, как правило, менять работу ради неприемлемой начальству правды.
Посему не стоит удивляться, что и генсек Андропов, бывший глава самого глазастого и слухастого у нас КГБ, заявил в своё время: "Мы живём в стране, которую не знаем."
И категорически не понимаем, мог бы он добавить.
Мир сложнее, чем кажется. И так противоречив, что работает и "Мир проще, чем кажется".
Родина должна знать своих героев.
Честно и откровенно.
Никто ничего не знает и не понимает.
Тогда закономерно:
Родина должна знать своих героев.
Евгений Наклеушев » Ср фев 17, 2016 18:20
элена писал(а):
Евгений Наклеушев писал(а):
элена писал(а):
При новом президенте часто образуется новое правительство, которое еще "не наворовало", т.к. раньше не было возможности. Как быть с таким вариантом?
Эту задачу решил уже во 2 в.д.н.э. в Карфагене Ганнибал, установив периодическую сменяемость властей и дав гражданам право подавать в суд на любого злоупотребившего властью чиновника.
Вы что, вчера родились?
Нет. Но не припомню, чтоб работало.
А вы просвещались бы поболе. В частности в Карфагене это сработало до такой степени, что платежи по контрибуции, кои настоятельно требовал суровый Рим, и кои усердно разворовывали власти прежде, чем во главе страны был поставлен по требованию народа Ганнибал, были выплачены под его началом досрочно.
В вас очевидно однако нежелание просвещаться, дабы не лишиться привычной вам картинки мира (преотвратительной, надо заметить, во всех смыслах).
элена писал(а):
Евгений Наклеушев писал(а):
элена писал(а):
При новом президенте часто образуется новое правительство, которое еще "не наворовало", т.к. раньше не было возможности. Как быть с таким вариантом?
Эту задачу решил уже во 2 в.д.н.э. в Карфагене Ганнибал, установив периодическую сменяемость властей и дав гражданам право подавать в суд на любого злоупотребившего властью чиновника.
Вы что, вчера родились?
Нет. Но не припомню, чтоб работало.
А вы просвещались бы поболе. В частности в Карфагене это сработало до такой степени, что платежи по контрибуции, кои настоятельно требовал суровый Рим, и кои усердно разворовывали власти прежде, чем во главе страны был поставлен по требованию народа Ганнибал, были выплачены под его началом досрочно.
В вас очевидно однако нежелание просвещаться, дабы не лишиться привычной вам картинки мира (преотвратительной, надо заметить, во всех смыслах).
- Элен
- Сообщения: 9038
- Зарегистрирован: 11 янв 1970, 07:40
- СГ: Дракон-Скорпион / Аристократ
- П о л: ( ж )
- Откуда: Россия, Самара
- Благодарил (а): 2980 раз
- Поблагодарили: 2540 раз
Родина должна знать своих героев.
И что, продолжим здесь дебаты?) Это слишком оторванно от сегодняшней действительности. Мне странно, когда сравнивают времена до н.э. и настоящее. Пропасть слишком велика.
Оставь мечты — и тебя оставит разум (Мик Джаггер)
Родина должна знать своих героев.
Роль личности во главе страны.
Партноменклатурное отродье наплодило свое подобие.
Генетически нет ничего светлого.
Родина должна знать своих героев.
Евгений Наклеушев » Сб фев 20, 2016 17:11
Худших везде большинство, но цивилизация в том и состоит, чтобы внушить большинству из этих худших принятие этики лучшего меньшинства как "своей". Иначе вечный первобытный хаос с войной всех против всех.
О том, как удаётся это чудо, я подробно написал в №63 "Время и мы", доступном в Сети.
Худших везде большинство, но цивилизация в том и состоит, чтобы внушить большинству из этих худших принятие этики лучшего меньшинства как "своей". Иначе вечный первобытный хаос с войной всех против всех.
О том, как удаётся это чудо, я подробно написал в №63 "Время и мы", доступном в Сети.
Родина должна знать своих героев.
«Время и мы. № 63» (1981)
Евгений НАКЛЕУШЕВ. Что такое социализм? (К "исправлению имен")
Называть вещи своими именами(Конфуций)
Государя- государем(а не слугой народа)
Подданного-подданным(а не хозяином необъятной Родины)
Отца-отцом, сына-сыном и т.д.
Худшее в «большинстве» в каждом отдельном человеке.
«Худших-большинство» это поняли от Эллады до Китая.
«Благородным мужам» не получилось «исправить пропорцию лучшие-худшие»
Это надо технически(что делать если природа не желает делать людей лучше).
П.С. Никаких фашистских методов.
Русские такого не примут.
Евгений НАКЛЕУШЕВ. Что такое социализм? (К "исправлению имен")
Называть вещи своими именами(Конфуций)
Государя- государем(а не слугой народа)
Подданного-подданным(а не хозяином необъятной Родины)
Отца-отцом, сына-сыном и т.д.
Худшее в «большинстве» в каждом отдельном человеке.
«Худших-большинство» это поняли от Эллады до Китая.
«Благородным мужам» не получилось «исправить пропорцию лучшие-худшие»
Это надо технически(что делать если природа не желает делать людей лучше).
П.С. Никаких фашистских методов.
Русские такого не примут.
- Лапушка
- Сообщения: 2914
- Зарегистрирован: 10 янв 1970, 05:52
- СГ: Кабан-Близнецы / Аристократ
- П о л: ( ж )
- Благодарил (а): 183 раза
- Поблагодарили: 495 раз
Родина должна знать своих героев.
Я наверное из тех динозавров, которые любят трудится , именно трудится, ибо ТРУД облагораживает человека, а работа - нет.
Помню в Сов. времена приходилось выходить на разного рода субботники. Был процент тех, кто всячески тянул время, лишь бы оно прошло и скорее домой свалить -я же предпочитала по принципу " Сделал дело- гуляй смело", т.к. тогда время в труде быстрее проходит, и ты скорее свободен от субботника. Тянуть резину на работе - это удел ущербных людей, никчёмных и полных непрофессионалов своего дела.
Хотя , на трудолюбивых любят эти никчёмыши ездить больше. Ты сделал дело- а тебе потом не дают погулять смело. Норовят ещё заставить потрудится.
Кнут и пряник в такой ситуации получается бессмысленным, и при долгой такой эксплуатации трудолюбивого чела ситуация заканчивается восстанием . Но манипуляторы умело переводят это восстание на твою совесть, давят на неё, и в результате ты оказываешься плохой, ленивый, и совершенно никчёмный человек в своих же глазах.
Помню , лет в 14-15 я у бабули была летом. Помогала бабуле . Я вымыла полы в доме ( воды сколько принести, столько и унести, вымыла посуду после еды, сходила корзину белья пополаскала на речку , развесила , подмела прогон у дома, потом намазала ногти лаком, и пришла тётка со своею дочкой ( пока я всё это делала -её 13-14-летняя дочка в огороде околачивалась, тайком горох сладкий поедала), и тётка велела садится с нею и её дочкой и перемывать посуду и полки у бабушки в серванте. Я сказала, что не могу- я ногти лаком намазала. Что тут началось! А то, что я кучу дел до этого сделала, и теперь " Гуляю смело" - это как-то в расчёт не взялось. Короче рассорились с тёткой.
И сейчас в государстве такая же политика эксплуатации . Те, кто " лишь бы не работать" лезут в маленькие начальнички- лишь бы не работать. В семейной клановости ( что в Сов. времена запрещалось) уже подросшая поросль устраивается в семейные бизнесы работать- а результат- на одном предприятии - на 90 самых главных трудяг ( работающих на сдельной работе- непоотлыниваешь) - 70 менеджеров такой поросли. И зарплаты соответственно...
И где тут посыл будет хорошо каждому трудится? Тут только РАБота. Рабский труд.
и тогда ""Где бы ни работать, лишь бы не работать."
Помню в Сов. времена приходилось выходить на разного рода субботники. Был процент тех, кто всячески тянул время, лишь бы оно прошло и скорее домой свалить -я же предпочитала по принципу " Сделал дело- гуляй смело", т.к. тогда время в труде быстрее проходит, и ты скорее свободен от субботника. Тянуть резину на работе - это удел ущербных людей, никчёмных и полных непрофессионалов своего дела.
Хотя , на трудолюбивых любят эти никчёмыши ездить больше. Ты сделал дело- а тебе потом не дают погулять смело. Норовят ещё заставить потрудится.
Кнут и пряник в такой ситуации получается бессмысленным, и при долгой такой эксплуатации трудолюбивого чела ситуация заканчивается восстанием . Но манипуляторы умело переводят это восстание на твою совесть, давят на неё, и в результате ты оказываешься плохой, ленивый, и совершенно никчёмный человек в своих же глазах.
Помню , лет в 14-15 я у бабули была летом. Помогала бабуле . Я вымыла полы в доме ( воды сколько принести, столько и унести, вымыла посуду после еды, сходила корзину белья пополаскала на речку , развесила , подмела прогон у дома, потом намазала ногти лаком, и пришла тётка со своею дочкой ( пока я всё это делала -её 13-14-летняя дочка в огороде околачивалась, тайком горох сладкий поедала), и тётка велела садится с нею и её дочкой и перемывать посуду и полки у бабушки в серванте. Я сказала, что не могу- я ногти лаком намазала. Что тут началось! А то, что я кучу дел до этого сделала, и теперь " Гуляю смело" - это как-то в расчёт не взялось. Короче рассорились с тёткой.
И сейчас в государстве такая же политика эксплуатации . Те, кто " лишь бы не работать" лезут в маленькие начальнички- лишь бы не работать. В семейной клановости ( что в Сов. времена запрещалось) уже подросшая поросль устраивается в семейные бизнесы работать- а результат- на одном предприятии - на 90 самых главных трудяг ( работающих на сдельной работе- непоотлыниваешь) - 70 менеджеров такой поросли. И зарплаты соответственно...
И где тут посыл будет хорошо каждому трудится? Тут только РАБота. Рабский труд.
и тогда ""Где бы ни работать, лишь бы не работать."
Родина должна знать своих героев.
Очень проницательное провидение Автора. И это абсолютно мой случай: я преобладающим стилем мышления гуманитарий, но с совершенно необычайной для традиционных гуманитариев тягой к точности. В моей унологии единство знания точного, естественно-научного, гуманитарного, философского и религиозного,* выявляет специально разработанный мной квазиточный метод трёхмерного понятийное пространства, чьи базовые оси определяются парами понятий противоположного значения.**Евгений Наклеушев » Пн янв 18, 2016 21:59
Вопрос 309
Михаил Родченко из г.Москва писал(а):Сергей Капица говорил, что «программное обеспечение» человечества не поспевает в своем развитии за техникой, за «железом» цивилизации». Когда же наступит звездный час гуманитариев?
Ответ Григория Кваши: 29-07-2015
Считайте, что уже наступил. Только новые гуманитарии будут больше похожи на технарей, чем на старых гуманитариев.
*В унологии просматривается даже выход и на знание магическое, каковой я специально не форсировал, поскольку магия оказывается очевидным в моей системе образом знанием, по преимуществу более разрушительным и саморазрушительным, чем конструктивным... Нет. однако сомнений, что кто-то из тех, кто переймёт эстафету моего труда, пойдёт и по этому пути.
**Все эти понятия пришлось конструировать заново.
Мир сложнее, чем кажется. И так противоречив, что работает и "Мир проще, чем кажется".
[/quote]