До аварии была жизнь как жизнь – работа, учеба, девушка, на которой планировалось жениться. Зима 2000 все изменила. Сбитого во дворе собственного дома парня, чтобы скрыть улики, вывезли за город и бросили в лесу. На улице было -30 С.
— Пришел в себя я в больнице. Поморозился. Руки потерял. Ноги удалось сохранить. Почки почти встали, и сейчас есть с ними проблемы. В больницу пришел капитан милиции, вложил в мои забинтованные пальцы ручку и ей расписался, что я «претензий не имею».
Я лежу под капельницами, у меня слезы бегут. Спрашиваю: «Ты что делаешь, капитан?».
Он говорит: «Я тебе слово офицера даю: вспомнишь номер автомобиля, я лично найду этих гадов и накажу». Я ему: «Если бы я знал номер автомобиля, этот гад уже сидел бы тут и выносил мой горшок».
Кроме фотодела, Дмитрий освоил туризм, в том числе и водный, и водит теперь как инструктор народ по сибирским рекам
Сбивший Верфеля автомобиль и водителя найти не удалось, уголовное дело прекратили. После ампутации кистей рук началась реабилитация. Правда, Дмитрий в ней почти не участвовал — ушел в запой и депрессию. Расстался с девушкой, на которой до аварии собирался жениться, и которая все это время была рядом, хотела даже бросить учебу, чтобы помогать ему.
Два года Верфель жил только мыслями о мести людям, сделавшим его инвалидом. А в какой-то момент понял: нельзя жить одним и тем же.
— Я устал быть злым. Что-то на меня нашло, и я про себя подумал: «Господи, прости Ты их уже. И меня прости за то, что я злился». И тогда мне стало легче.
Отец и мать, оба были на моей стороне, только мама не понимала, что она своей помощью мне вредила. А я тогда выбрал позицию жертвы, и мне было очень в ней комфортно.
Отец ничего не говорил, ничего конкретно не делал, но создавал такие условия, чтобы мне самому что-то сделать, а не только помощь принимать. Ему просто надоело, что сын пьет, и все этому потакают.
Во многом благодаря отцу я выбрался. Стал верить в лучшее. Паника – это страшное оружие самоуничтожения.
Почему Бог допустил то, что со мной случилось? Он добрый, поэтому я не умер, я живой. А многих моих добрых друзей Бог забрал. Я вот думаю иногда, может, когда Он забирает людей, Он и проявляет свою доброту?
Устав злиться, Верфель освоил набор текста на компьютере при помощи ног, переехал учиться в Новокузнецкий государственный гуманитарно-технический колледж-интернат по направлению «Реклама, компьютерная графика», затем в Кемерове закончил Университет культуры и искусств по направлению «Фотовидеотворчество».
Женился. Открыл инклюзивную фотошколу, где занимаются не только дети с ОВЗ, но и сироты, дети из многодетных малоимущих семей.
«Я учу их независимости – от родителей и от общества»
Поводом к созданию фотошколы стало нежелание потенциальных работодателей устраивать на работу инвалида. Главный вопрос, который волновал директоров школ, ДК и клубов в разных контекстах – «как?».
— Директор Дворца культуры, например, спрашивал: как я буду заполнять журналы? Я говорю: у меня диплом красный, курсовые я как-то писал?
Но инвалидов неохотно берут на работу. Ведь по закону я должен работать не 8 часов, а 4, хотя зарплата у меня будет как за полный рабочий день. И отпуск будет не 28 дней, а 45. Не всякому работодателю такое подойдет.
После неудач с трудоустройством и года простоя на бирже труда, Верфель решил сменить тактику. Он начал предлагать директорам школ вести кружок с детьми бесплатно, и это сработало. В 2016 году он вместе с двумя фотографами снял помещение, пригодное для занятий и фотосъемок, это и стало началом новой фотошколы.
Но Дмитрий не только фотограф, но еще и инструктор по туризму, как пешему, так и водному.
Пробует себя в профессиональном дайвинге, освоил велосипед и получил права на управление автомобилем. Хотя последнее удалось не сразу.
— Мне долго не давали пройти медкомиссию, чтобы получить права. Только когда я сделал протезы кистей рук, мне дали заключение хирурга, что могу управлять автомобилем. У протезов есть большой минус – в зимнее время пластик, из которого они сделаны, в автомобиле накаляется и может сильно обжечь руки, — объясняет Верфель.
Однако главным делом Дмитрия все же стала фотошкола.
В фотошколу приходят дети с ДЦП, с синдромом Дауна, аутисты, просто сироты. Для них на занятиях преподают азы фотографии – историю, основы репортажной, портретной съемки.
Школа не выдает диплом государственного образца, поэтому нет необходимости работать строго «по программе». Обучение одной теме длится столько, сколько потребуется для понимания всеми детьми.
— Сюда приходят не только учиться фотографии, но и просто общаться. Детям я своим примером объясняю: всего надо достигать самим. Фотография – это хорошо, но ведь не каждый из них станет фотографом. Зато они научатся элементарным вещам, внимательности к окружающим, например. И диагнозы этому совсем не мешают.
Многие стали замечать сосульки на машине, птичку, которая где-то сидит, и вся замерзла уже. Школа дает детям возможность видеть красоту жизни вокруг.
А еще я учу их быть независимыми – от родителей и от общества. Не надо надеяться, что тебе дадут пенсию по инвалидности, и ты будешь жить на нее. Рассчитывать на себя, значит – себя уважать.
https://www.miloserdie.ru/article/dva-g ... yandex.com
, для Лошади - Оборотневый год, который полностью изменил его жизнь.